Это был удар под дых. Прошла четверть века, как Борис потерял фамилию и семью. А два года назад он стряхнул с себя и приросшее новое татарское имя. От удивления он даже не стал отрицать, а уставился на эту девку. Кровь с молоком, еврейская кровь, несмотря на русское отчество, была вопиюще очевидной. Но кто это?
Ксеня продолжала упиваться своим триумфом:
— Виктор Семенович, надо же! Отчество он сохранил, азохенвэй, большой романтик! Чего уставился? Не узнаешь? — приосанилась. — Да где там. У мужчин всегда немножко плохо с памятью на лицо. Хреновый из тебя следопыт, дядя Боря. Не подходи к моему мужу. Иначе завтра будешь в СМЕРШе кровью на допросах харкать. За мной не заржавеет.
Она развернется уходить, а потом оглянется:
— Моя фамилия Беззуб, — бросила Ксеня. — Если еще помнишь такую!
Борис стоял посреди улицы. О, если бы Ксения оглянулась, чтобы оценить эффект от последней фразы! Он стоял как вкопанный, машинально расстегивая рукой ворот рубашки… Он вспомнил… Ксения Ивановна Беззуб… Младшенькая… Да что же это за фамильное дворовое проклятье — третья баба из этой семьи?.. И тоже судьбоносная.
Борис судорожно всхлипнул и закатил глаза, которые внезапно налились слезами. Он стоял прибитый, оглушенный и совершенно счастливый…
«Здгавствуйте, дядя»… Это не ребенок Ильинского, это его, его сын, — понял он. — Господи! Они почти два года жили в одном городе, совсем рядом!
Вайнштейн стоял посреди улицы — куда бежать, как забрать? А как забрать, если никто, включая эту малолетнюю швицершу[1], похоже, не знает, что это его сын. Он не докажет… А если Ксене рассказать? Не поверит или… поверит? Но в любом случае точно не отдаст, еще и сдаст его.
Борис решил все обдумать и успокоиться. Он зашел в чайную, где сразу стихли голоса и над столами прошел низкий уважительный приветственный гудеж. Боря обвел блестящими глазами собравшийся здесь сброд.
— Всем за мой счет! Всем по стакану! У меня сын родился!..
На корм рыбам
Саныч никогда не врал: он просто говорил только ту часть, о которой собеседнику положено было знать, — от партсобраний до выяснения отношений с поставщиками и подрядчиками. Вот и Виктору Семеновичу Гирееву он тоже не соврал, когда сообщил, что принял меры безопасности.
Про то, что тот мутный штымп терся у их дома и в обед болтал с Ксюхиным пацаном, Ильинский узнает через час после Бориного визита. И немедленно рванет домой. Ворвется в комнату Вани:
— Что этот дядя тебе говорил?!
