— Кроме тебя, Маринка, и твоего Арки пришли все и на вечер шестого, и на демонстрацию. Шли через весь город, часто останавливались, пели и плясали, я оттопала ноги. Когда возвращались с Красной площади — сил уж не хватило, насилу дошла до Трубной, и Борис зазвал к себе домой. Знаешь, мальчики были нарядные. Борис щеголял в костюме. Первый костюм в его жизни, можешь понять! Родители купили в счет премии. К нему очень идет, совсем другой человек, фигуру здорово подчеркивает. Ваньке тоже мать купила брюки и синюю рубашку — немарко и прилично. Костя и Яшка в новом. Ну, им-то костюм не в новинку.
— Что вы шепчетесь? — громко спросила Галя. Лаборантки от неожиданности вздрогнули. — Говорите нормально, ведь его же нету.
— Я рассказываю, как мы праздновали, — объяснила Лена. — Все понравилось нам. Клуб небольшой, не Дворец культуры, но обставили хорошо: цветы, лозунги, фотографии. Доклад Пряхин делал, даже Ваня похвалил. Интересно рассказывал Семен Федорович: завод организовали во время империалистической войны, когда немцы перестали продавать нам лекарства. Можете себе представить, девочки: аспирин варили в ведре, и он получался черный. В таком виде и отправляли на фронт, где возьмешь другой-то? С 1927 года завод стал похож на завод, привезли автоклавы и оборудование настоящее. Пряхин сказал: конечно, первая пятилетка даст новый толчок заводу. И про нас намекнул: пришли новые кадры, с ними можно поднимать производство.
Премировали и Бориса, прямо на вечере выдали ему премию за рационализацию. Мы до того хлопали, что ладони опухли. Большую премию отвалили: четыреста пятьдесят рублей! Борис никогда столько денег не видел, прямо растерялся. Он и отцу вернул за костюм, и на подарки осталось. И мне какой-то подарок облюбовал, не говорит какой. Ребята на вечере к нему пристали: «Бо’ис, с тебя мага’ыч». Концерт был, и после него мы поехали к Гале домой, отца и брата не было, мы носились по всей квартире.
— Маринка, концерт был чепуховый, ты можешь не жалеть, а у нас мы весело почудили. Вино пили и танцевали. Жаль, вас с Аркой не было.
Галя сообщила это во весь голос, лаборантки не сдержали улыбок. Новенькая бойкая, ничего не стесняется. Девушки трещали, не приостанавливая работы. Они растворяли порошки в спирте или в воде, подливали реактивов и взбалтывали колбочку, стаканчик или пробирку. Результатом анализа, сигналом неблагополучия или, чаще, благополучия была перемена окраски раствора или выпадение осадка, что лаборантки тщательно записывали в журнал (на каждый цех свой).
