— Вы что, не слышите? Кричу, кричу. Я хочу вам сказать: только не отчаивайтесь. Приходите через год, и та же комиссия вас признает. Слышите? Я по лицу вижу, вы актер, человек театра. Вот мой телефон, позвоните мне, поговорим. Вы меня слышите?
Ничего Костя не слышал, хотя и кивал согласно головой. Дома родители впервые увидели у сына, всегда веселого мальчика, незнакомое и страшноватое застывшим выражением отчаяния лицо. Мать, как водится, принялась утешать: «Не волнуйся, случилось недоразумение, тебя же знает Хмельков, все уладится. Испытание можно повторить».
— А я совсем не огорчен, — жестоко и очень убежденно сказал отец. — Слишком уж ты уверен в себе. Испытание повторять не нужно, Хмелькову надоедать тоже не надо. Иди на завод, это важнее всего для тебя. Театр будет твой, если ты любишь его и готов ради искусства помучиться, пострадать. Я, например, верю, что театр будет твой. Со временем.
Несостоявшийся актер и режиссер ушел с тем же окаменевшим лицом, а его отец вслух выругал себя за выспренние слова: хотел умное что-то сказать, а наворотил… Однако отцовы слова не пролетели мимо ушей. Через несколько дней Костя пришел к нему и сказал спокойно:
— Ты прав, я пойду на завод. Помоги мне устроиться, чтобы я сразу начал работать.
Марина и Аркадий, смеясь, подхватили Костю с двух сторон: он шел и толкал прохожих, одного толстяка столкнул на мостовую.
— Ты, случайно, не пьяный? Шатаешься.
— Я задумался, — покраснел Костя.
Его дружки, к счастью, ничего не заметили, они продолжали говорить о заводе.
— Галя, дай нам информацию про остальных ребят из класса, — громко окликнул Костя. — Мы совсем забыли школу.
Галя обернулась (она шла впереди) и пристально посмотрела на Туфлина:
— Знаешь, Костя, мне начинает казаться, что мы ушли из школы сто лет назад. Может быть, и лучше забыть ее побыстрей?
— Ну-ну… — неопределенно возразил Костя, согласившись в душе с Галей: новая страница закрыла прочитанную; надо ли возвращаться к прочитанному еще раз?
Галя добросовестно докладывала. Большинство наших из класса, конечно, прилипло к химии: кто на Дорогомиловском анилинокрасочном заводе закрепился, кто на Дербеневском, кто на заводе Карпова в Нижних Котлах. Саша Першин и Митя Гаврилов — на алкалоидном заводе.
Носатый Данька Филиппович устроился в какую-то химическую артель, делает жидкость, выводящую всевозможные пятна (мне подарил флакон), хвастается, что зарабатывает приличные деньги. Люся Баблюк — вы подумайте! — вышла замуж за тридцатилетнего старика, какой-то родственник ее, она еще в школе собиралась. Я ее встретила на улице, идет расфуфыренная! Учиться, говорит, не могу, работать не хочется.
