Если не считать обширных, точно дворцы, винных погребов, забитых заплесневелыми бочками, нескольких богатых, правда довольно безвкусных и аляповатых, домов и просторной площади для боя быков — то надо признать, что возрастающее благополучие города отнюдь не способствовало его украшению. Окрестности Хереса выглядят убого: ни садов, ни тополевых рощ. В городе не найти ни тенистого парка, ни биржи, ни других учреждений, обычно возникающих вместе с ростом населения, накоплением богатств и культурного процветания.
Лишь в делах благочестия и христианского милосердия жители Хереса — уроженцы города и пришлый люд — проявляют незаурядную щедрость. Среди множества городов, где нам случилось побывать, мы не знаем ни одного, который заслужил бы столько искренних похвал своими добрыми делами. Когда узнаешь о частной и общественной благотворительности, о милостыне, щедро раздаваемой на похоронах богатых людей, о пожертвованиях в пользу храма, когда посещаешь прекрасную больницу и приюты, где все сверкает белоснежной чистотой, когда входишь в церковь, блистающую золотом и драгоценностями, — то невольно испытываешь чувство восхищения и спрашиваешь себя: не является ли богатство духа более ценным, чем все пресловутое, осязаемое великолепие, которым так гордится наш тщеславный век?
Когда Херес обзавелся площадью для боя быков, жители Пуэрто были весьма уязвлены, увидев в этом немалый ущерб, наносимый их корридам, которые издавна пользовались заслуженной известностью в Андалусии. А так как из всех андалусцев жители Кадиса, Пуэрто де Санта Мария и острова Леон более других прославились своим насмешливым и дерзким умом, можно легко себе представить, какой град шуток обрушился на серьезных и деловых жителей Хереса. В ответ хересинцы с удвоенным рвением принялись украшать свой цирк, выкрасили его стены в яркие цвета, застеклили ложи и даже не поскупились на позолоту. А затем, взобравшись на винные бочки и бросив презрительный взгляд на скромно выбеленную арену в Пуэрто, они крикнули своим незадачливым соседям: «Знай наших!»
Конкинерос[5], которые, по примеру многих, охотно тратились на наряды, но никогда не имели ни гроша за душой, были положительно ошеломлены всем этим великолепием и уверяли, что с приходом зимы хересинцам придется раскошелиться на клеенчатый футляр для столь ослепительного цирка.
Между Хересом и Альгарскими горами приютилась уединенная долина. Там много лет тому назад у тропинки, в тени деревьев, какой-то предприимчивый крестьянин поставил навес и занялся продажей напитков. Со временем он возвел четыре стены, покрыл их камышовой крышей, разделил домик перегородкой на две части — одну для посетителей корчмы, а другую под жилье — и перевез сюда жену с детьми. Позади дома он устроил квадратную ограду, служившую загоном для коз; днем же они паслись в горах под присмотром младшего сына. Перед домом Басилио посадил оливковое деревцо для привязи лошадей и мулов на тот случай, когда в корчму мимоходом заглядывали путники. Весной деревцо принялось; шли годы, и олива под рукой заботливого хозяина пышно разрослась и давала немалый урожай, ставший подспорьем в хозяйстве: маслины и козий сыр были основным блюдом, утолявшим голод посетителей. Господа из Хереса, отправляясь на охоту, частенько отдыхали в харчевне дядюшки Басилио и щедро расплачивались за скудное угощение.
