— Оля! — сказал он. — Это я, Никифор.
Она смотрела на него, прямо скажем, тупо и равнодушно. Как и ее собака. Потом что-то в ней проклюнулось, и она насмешливо ему бросила:
— Брат, что ли? Еще одно горе на мою шею, да еще и с ребенком. — Она то ли утверждала это, то ли спрашивала. А из хаты голос мужской и хриплый, как после пьянки, кричал:
— Кто там, мать? По поводу сноса пришли сволочи или еще кто? Всех гони в шею!
Она не дала себя обнять. Когда он пытался протянуть к ней руки, она отстранилась резко, как навсегда.
Он ляпнул это сразу, как бы отвечая ей на самые главные слова — «еще горе на мою шею»:
— Я приехал тебя забрать, Олечка, и сына твоего. У меня есть деньги, не бойся, я не нищий. А девочка эта — погорелица, как и ты когда-то. Теперь она моя. И твоя, если захочешь… Она тоже Луганская.
— Нет, не захочу, — ответила Ольга. — И иди-ка ты восвояси. Я знать тебя не знаю и знать не хочу.
Какой аргумент выдвинешь против этого? А он, оказывается, был…
Слезы полились серым безнадежным потоком. За ним заплакала девочка, уловившая не слова — тон женщины. А он не мог остановиться. Хрюкал горлом, хлюпал носом. Ужас от ее слов, от ее неприятия вернул его в то детство, когда он тащил ее из окна. Как он боялся ее не спасти, потому что что же тогда — один на всем белом свете? И не было мысли, как с ней жить, а была — что без нее ему не жить.
— Оля, прости, что так долго, — выталкивал он из себя мокрые слова, — я загремел в пятьдесят шестом, а потом еще.
Такой безнадежный, неаппетитный аргумент. После этого разве докажешь, что ты не бандит и не уголовник. Мог бы сообразить другие слова о времени человеческой жизни, но не сумел. Беспомощность всяких объяснений ударила прямо под дых, и он подумал: «Вот как не вовремя я, кажется, помру». Но, видимо, это был еще не последний удар в его жизни. Он ухватился за балясинку крыльца, его качнуло, балясинка выскочила и разломилась. Кто-то должен был умереть, и на этот раз это была она, доска. Его же качнуло и выпрямило. Сердце стучало сильно, но ровно. В нем еще было сколько-то жизни. Ищи аргументы, дурак, ищи!
— У меня правда есть деньги, — сказал он. — И хороший дом. Я свободен. Но я не знаю, сколько мне осталось. Там, где я живу, есть хорошие врачи. Все правда, сестра, мне от тебя ничего не нужно. Просто вы с сыном заслужили человеческую жизнь. Это он там? — Он кивнул на халупу. — Я хочу вас забрать.
— Поздно нас забирать, — сказала она. — Нас тут зароют. Тут наше место. Хорошего места на этой земле для нас нет, а если у тебя есть, отдай его этой девочке. Может, у нее и получится пожить по-человечески.
