Она вынула перстень. Не в обиду вам будь сказано, это была совсем некрасивая вещь. Серебряная, очень массивная, с грубо вырезанной печаткой. Ничего удивительного, что она не носила его на пальце. Кольцо предназначалось для мужчины, с ее руки оно бы попросту соскальзывало. Единственное, что делало этот предмет ценным, была его несомненная древность.
Я взял его в руки. Она ревниво следила за мной. Она ловила каждый мой взгляд, считала каждый мой вздох. По этим признакам я понял, насколько остро она нуждалась в деньгах.
Шансов продать этот перстень у меня было немного. С другой стороны, эта вещь настолько специфическая, что, если найдется покупатель, человек, которому она действительно нужна, — он отвалит немалую сумму. Риск большой — но и выигрыш в случае удачи будет велик.
Тут вдова проговорила: «Если он вам не нужен, то… может быть… может быть, вы купите мою дочь? Ей восемь лет, но скоро она вырастет в очень хорошенькую девушку…»
— Мама пыталась продать Эланну? — еле шевеля губами, проговорил Рамбалан.
— Эланна, — повторил Атреус, словно пробуя имя девушки на вкус. — Да, теперь я вспомнил имя. Она называл его. Эланна. «Красивое имя, — сказала ваша мать, — а красивое имя гарантирует будущую красоту женщины, уж поверьте».
Рамбалан смотрел на него так, словно не в силах был поверить услышанному.
Атреус рассказывал задумчиво, никого не осуждая и не ища для себя оправданий:
— Она выглядела, как человек, познавший самые темные глубины отчаяния. Я уже говорил вам, что научился читать человеческие лица. Но не потребовалось бы никакого особенного умения, чтобы понять: если я откажусь дать вашей матери деньги, она покончит с собой, а может быть, убьет перед смертью и свою дочь Эланну. Она была готова на любой поступок. Возможно, смерть вашего отца помутила ее разум.
— Я подозревал это, — сказал Рамбалан. Он кусал губы и с трудом переводил дыхание. Хмеля как не бывало. — Только не знал, что дело зашло так далеко.
— Перепродать красивую девочку гораздо легче, чем уродливый древний перстень, — Атреус налил вина себе и Рамбалану. — Выпейте еще. Вы так взволнованы, словно я действительно купил вашу сестру и превратил ее в наложницу. Успокойтесь. Я совсем не злой человек.
Под пристальным наблюдением Атреуса Рамбалан выпил еще и действительно немного расслабился.
— Вы правы, — признал он и даже попытался улыбнуться. — Рассказывайте, умоляю! Рассказывайте дальше.
— Меня остановили две вещи, — Атреус задумчиво постучал пальцами по столу. — Во-первых, отвращение к работорговле. Что ни говорите, а существуют занятия, которые пачкают человека. Я представил себе, как мать приводит девочку, как девочка боится меня, как она будет плакать, умолять отпустить ее домой… Потом придется ее кормить, прятать на корабле, куда-то везти, там подбирать для нее хозяина. Удастся ли мне вообще выбросить из головы все это, даже когда она навсегда уйдет из моей жизни? Слишком много хлопот и слишком много переживаний. Я отказался и предпочел взять перстень. Ваша мать… В общем, она была мне очень благодарна. Она даже перестала плакать.
