Однако на смену мгновеньям слабости приходила непонятная надежда. Элаин, Ликка, Васко — они не сдавались, продолжали сражаться, значит, у них есть какой-то план, они рассчитывают на что-то…
И Фавиол вновь поднимал бесполезный меч и вновь выскальзывал из цепких объятий смерти.
На самом деле у Элаина не было никакого плана. Просто он знал, что надлежит биться до самого последнего вздоха. Спасение может прийти неожиданно. А если этого не случится — что ж, во всяком случае, они будут знать, что сделали все возможное.
Ликка тряхнула головой и захлестнула одного из монстров своей косой. И вдруг тот захрипел, заверещал, как пойманный кролик, его затрясла судорога. Ликка дернула сильнее… раздался хруст. Шея нежити сломалась, тело рухнуло и потянуло за собой Ликку — коса все еще обвивалась вокруг горла чудовища. Ликка спрыгнула на землю и высвободила косу.
Монстр быстро превращался в лужу темной жижи, которая, источая страшное зловоние, испарялась на солнце.
Ликка почти физически ощущала, как выходит наружу и рассыпается в прах какое-то отвратительное заклятье. Очевидно, именно эта магия и позволила нежити выйти днем, хотя обычно в светлое время суток всякая нежить прячется в темных тоннелях.
Лучница подняла голову и посмотрела на своих товарищей. Им приходилось туго. Ликка, не задумываясь, вытащила кинжал и отхватила сперва одну, потом другую косу. Вторую она, подбежав, отдала Элаину, а первой принялась орудовать сама.
Элаин, уже задыхающийся и весь красный, крикнул Фавиолу:
— Тесни их к воде! К реке! К текучей воде!
Фавиол зарычал в ответ. Точнее, ему казалось, что он рычит, — на самом деле все, на что он оказался способен, было слабым, сдавленным хрипом. Люди и животные выбились из сил. Бессмысленная борьба, в которой невозможно ранить противника, вымотала их.
Очередной монстр повис на ноге Фавиола, норовя взобраться в седло. На примере своего несчастного слуги Фавиол уже видел, что происходит, если нежити удается этот маневр. Он изо всех сил погнал коня к обрыву. Нежить, кажется, еще не поняла, что задумал человек. С торжествующим криком, скаля зубы и подрагивая от нетерпения, монстр подбирался все выше к горлу намеченной жертвы.
«Сейчас или никогда», — сказал себе Фавиол и заставил коня прыгнуть в реку с обрыва.
Животное повиновалось этому безумному приказанию, кажется, лишь потому, что и само потеряло рассудок от ужаса. Бессловесная тварь гораздо острее, нежели человек, ощущала противоестественность существа, которое атаковало их.
