Ликка яростно завизжала и выпустила в Орниша две стрелы, одну за другой. Стрелы прошли Орниша насквозь. Они пронзили также бедолагу с разорванным горлом; тому уже ничем нельзя было помочь, разве что оборвать его страдания. Орниш, видимо, ощутил, как прекратился ток живой крови. Он повернул перемазанное темно-красным лицо к Ликке, оскалил тонкие зубы и зашипел. Стрелы не причинили ему никакого вреда.
Оттолкнув от себя труп и сбросив его на землю, Орниш ударил лошадь пятками, явно намереваясь скрыться.
— За ним! — заорал Васко.
Солдат был вне себя от гнева. Подумать только, все это время враг находился совсем близко, а они даже не заподозрили подвоха!
Фавиол стиснул зубы. «Главное — опередить собственный страх, — подумал он. — Сейчас я еще не успел испугаться. Это придет позднее. Я должен что-нибудь сделать прежде, чем меня накроет…» Он помнил, как это бывает: волна липкого, обезоруживающего ужаса. Лучше сейчас об этом не думать. Догнать Орниша — вот что важно.
— Стойте! — кричал Элаин. Он метался среди своих спутников, пытаясь задержать их, но они словно обезумели: его никто не слышал. — Стойте!
Орниш тем временем успел ускакать довольно далеко. Погоня помчалась за ним, и Элаин, увлеченный остальными, последовал за товарищами.
Впереди дорога резко поворачивала, следуя за течением реки. На повороте высился холм, густо заросший высокими кустами. Идеальное место для засады. «Неужели я один это вижу?» — в отчаянии думал Элаин, погоняя лошадь. Если отряду суждено погибнуть, командиру незачем оставаться в живых. Лучше он постарается спасти Ликку, чтобы та рассказала в Старом Форте обо всем, что произошло.
Еще шесть или семь нежитей выбрались из кустов и окружили отряд. Элаин врубился в их ряды, но все было бесполезно — оружие проходило насквозь, не причиняя врагам ни малейшего вреда.
Васко отбивался, как мог. Он отскакивал, кружил, приседал, падал на землю и катился, а нежить с визгливым хохотом гналась за ним и лязгала зубами совсем близко от его шеи. В круглых желтых глазах монстра солдат видел свою близкую смерть. Чудовище попросту играло с человеком, как кошка с мышкой.
Ликка не сходила с коня. Она ловко управляла животным, уворачиваясь от атак сразу двух монстров. Конь испуганно ржал, брыкался, когда нежити пытались впиться в его ноги или добраться до живота.
Фавиол каждую секунду готов был опустить руки и сдаться. К чему это жалкое трепыханье? Оно лишь отсрочивает неизбежную агонию. Он видел, как второй его слуга, лакей, забился в лапах монстра, торопливо терзавшего его шею. Страшный булькающий звук, тихий, бессильный хрип жертвы — и радостный вскрик нежити, получившей то, к чему она так стремилась… Фавиол знал: если он останется в живых, то никогда уже не забудет этого. Ужасная картина будет возвращаться к нему снова и снова — в кошмарных снах.
