Родоклея знала, что сама-то она в жизни не совокупилась бы с женщиной – ну вот разве что под страхом смерти! Однако ее, немолодую и не больно-то привлекательную толстуху, никто и не собирался вовлекать в этот водоворот восторгов. Так что Родоклея вполне свыклась с новым образом жизни, тем более, что все эти увеселения Алепо давали ей возможность есть сытно, спать мягко и чувствовать себя – в кои-то веки – в полной безопасности.
Разумеется, если при этом Родоклея исполняла свои обязанности.
А в ее обязанности как раз и входило приводить новых женщин для утех Алепо и еще двух ее ближайших подруг, которые были постоянными посетительницами дома Таусы. Они называли себя Харитами. Даже между собой эти женоложицы не употребляли слов трибада, лесбиянка, сапфистка или урнинга: их красавицы с презрением оставляли для охлоса, для ненавистных им мужчин. Три сестры Хариты служили только игрушками для своих мужей и любовников, однако предпочитали танцы – и ласки, которым предавались между собой. Именно поэтому Алепо выбрала это слово для обозначения себя и двух своих самых верных любовниц.
Фирио они между собой называли Лабрис, присвоив ей имя двуострой секиры, орудия скифских амазонок, которые посвящали себя Артемиде, называя ее лунной Девой и убивая всех мужчин. Новые гостьи дома Таусы все подряд звались Каллисто – по имени той глупенькой нимфы, прислужницы Артемиды, которую соблазнил Зевс, приняв облик этой богини-девственницы, частенько предававшаяся женоложству вместе со своими нимфами.
Родоклее потребовалось некоторое время, чтобы разобраться во всей этой путанице имен, однако она от природы была сообразительна, да и жизнь заставляла держать нос по ветру, чтобы вновь не сделаться бездомной и голодной.
В общем-то, Родоклея занималась привычным ремеслом – сводничеством, и если раньше в Афинах, она сводила мужчин и женщин, то не зря же умные люди – Родоклея сама не единожды слышала это на агоре! – так часто повторяют слова великого Гераклита: «Панта э ка одзельтами мени! Все течет, все изменяется!» Вот и для нее кое-что изменилось: теперь она сводила женщин с женщинами.
В прежние времена Родоклея старалась выглядеть как можно более нарядной и привлекательной для мужчин, ибо они справедливо полагали, что уродливая сводня с хорошенькой женщиной не сведет. Теперь ее орудиями стали почтенность, достоинство и сочувствие.
Поскольку своих волос у нее почти не осталось, она надевала гладкий черный парик и набрасывала покрывало.
