Осушив могучим глотком свой килик, ободренный всеобщим вниманием Филон начал рассказывать о том, как совсем недавно ночью в Афинах какие-то злоумышленники изуродовали гермы – почитаемые всем народом изображения бога Гермеса, стоявшие там и сям на городских улицах. Изуродованы гермы были самым похабным образом: у статуй оказались отбиты все мужские части.
– Не может быть! – завопил Анатолий с комическим ужасом. – Вот так злодейство! Наверняка это сделала какая-нибудь воинствующая трибада!
Почти все пирующие невольно расхохотались. Анатолий, пусть и надоедал иногда своими капризами, был остроумен, скор на слово и умел рассмешить людей даже в самую напряженную минуту.
Когда весельчаки угомонились, Филон продолжил свой рассказ.
Многие жители Афин углядели в случившемся недоброе предзнаменование. Город вскипел – тем паче, что кто-то распустил слух, будто святотатство учинили коринфяне, желавшие задержать или сорвать экспедицию на Тринакрию. Ведь в Афинах все знали, что коринфяне готовы были поддержать Спарту и Тринакрию в надвигавшейся войне.
Однако вспыхнувший было гнев против коринфян вскоре утих, поскольку нашлись свидетели, которые сообщили: божественные фаллосы отбила компания пьяных аристократов во главе… с Асклепиадом Клинием Евпатридом! Один из граждан, Андрокл, давний неприятель Алкивиада, привел нескольких рабов и метэков, которые видели, как Алкивиад и его друзья изуродовали гермы, и донесли об этом. Они же рассказали, что эти аристократы совершали и другие кощунства: они изображали на своих попойках священные Элевсинские таинства!
Возмущение Алкивиада было таким бурным, что могло бы смыть своей волной целый город! Он потребовал немедленного суда, надеясь опровергнуть все обвинения и представить собственных свидетелей, которые удостоверили бы, что он не имеет к делу никакого касательства. Однако его противники, опасаясь, что на защиту Алкивиада выступит преданный ему флот, заявили, что лучше отложить это дело до окончания войны на Тринакрии. К тому же, кто-то очень своевременно вспомнил, что на прошлых Олимпийских играх Алкивиад блестяще победил Андрокла. Баснословно богатый Евпатрид выставил на состязания семь колесниц и занял сразу первое, второе и третье места. По существующим правилам победителем в колесничих бегах считался не возничий, а владелец упряжки. Андрокл же выставил только две упряжки, которые пришли четвертой и седьмой. После этой победы Алкивиад сделался едва ли не самым знаменитым человеком во всей Элладе, чего Андрокл долго не мог ему простить, поэтому и пытался его опорочить.
