Но кто эта самая «она»?
«Я только взгляну и немедленно вернусь, – пообещала сама себе Тимандра. – Одним глазком! Я просто не смогу заснуть, если не узнаю!»
Оглядевшись и удостоверившись, что во всех доматио царит полная тишина, Адония и другие девушки спят, Тимандра, едва касаясь ногами пола, полетела к выходу во двор.
Ночной ветерок коснулся обнаженного тела, и Тимандра, стуча зубами, распустила плексиду, которую обычно заплетала на ночь. Когда волосы укрыли ее, словно покрывало, стало немного теплее.
Потирая нос, чтобы не чихнуть и не поднять лишнего шума, Тимандра всматривалась в темноту. Собственно, в храмовых дворах было никогда не было кромешной, непроглядной тьмы, потому что свет волшебного венца Афродиты, который возлежал на башне храма, был довольно ярок; к тому же, в светцах по стенам кое-где горели факелы. Двор перед главными воротами был пуст. Тогда Тимандра решилась сделать несколько бесшумных шагов в обход его – и вскоре увидела, что на каменных плитах, около вторых ворот, ведущих во внтуренние дворы храма, что-то шевелится.
Она присмотрелась – и вытаращила глаза, обнаружив, что это исступленно, торопливо совокупляются страж-охранник и… Лавиния!
Тиренийке явно не терпелось, И, как только охранник удовлетворенно застонал, она оттолкнула его, вскочила на ноги и отряхнула спину:
– Отпирай ворота, да поживей!
– Ну что ж, выход ты оплатила, – ухмыльнулся охранник, поправляя одежду. – Теперь иди, развлекайся, малышка, да не задерживайся!
Он снял с пояса один из ключей и отпер большой замок, который висел на воротах, отделявший этот двор от какого-то другого. Отодвинул засов, отворил калитку.
Лавиния скользнула в приоткрывшуюся щель и исчезла, а привратник вновь заложил засов и, ухмыляясь, побрел куда-то за угол здания.
Тимандра, обуянная любопытством, перелетела через двор и припала к забору, за которым скрылась Лавиния.
Однако ей не удалось не найти ни одной щелки между плотно сбитыми досками. Острое, почти болезненное любопытство не позволило, впрочем, уйти ни с чем. Поперек калитки там и сям шли планки, набитые для ее укрепления, и Тимандра с решимостью отчаяния легко взобралась по ним и осторожно подняла голову, всматриваясь в полумрак.
Перед ней открылся довольно просторный двор, посередине которого находился большой каменный водоем, какие были во всех внутренних двориках храма. Водоем со всех сторон был огорожен прочными деревянными решетками, за которыми стояло десятка полтора мужчин. Здесь было гораздо темнее, чем на главном дворе, и Тимандра изо всех сил напрягала глаза. Все же ей удалось разглядеть, что мужчины молоды. Все были или обнажены, или едва прикрыты набедренными повязками. Каждый находился в своей отдельной клетке. Неуклюжие, тяжелые колодки сковывали их ноги. Это были рабы.
