Морис собрал на сцене марионеток, изображавших разных действующих лиц, и каждому напомнил, за кого из кукол им следует произносить реплики. Некоторые — например, Анжелика, Туссен и Олимпия — уже знали свои роли наизусть, а другие — Антуан, Полина и Максимильен — должны были читать по большой книге, лежавшей на коленях у учителя.
К огромному облегчению Софи, ей роли не дали. Они ничего не поняла из представленной сцены, кроме того, что старый король, которого играл Туссен, был очень ласков с двумя дамами и очень сердит на девушку по имени Корделия. Но смотреть, как исполняют роли новые товарищи, как они запинаются, как их поправляет Олимпия или Гражданин Маркиз среди всеобщего смеха, было весело.
— Если завтра нам не удастся провести урок на улице, мы будем заниматься английским произношением, — объявил учитель, когда спектакль окончился. — А теперь, гражданка Анжелика, гражданин Туссен, нам хотелось бы послушать немного музыки.
Туссен подошел к фортепиано, Анжелика села на крутящийся табурет, встряхнула прекрасными черными локонами, положила руки на клавиши и вопросительно посмотрела на учителя.
— «Фигаро», — сказал Гражданин Маркиз.
— Моцарт или Россини? — спросил Туссен.
— Россини, Россини, — закричали Морис и Максимильен. Они лично были знакомы с великим итальянским композитором, который жил в Париже уже много лет и бывал в салонах их родителей. Они видели, как он с наслаждением истинного гурмана поедает поданные к столу паштеты и жаркое, слышали, как он рекомендует новые рецепты, воспевая достоинства итальянских сыров, которые ему присылали из города в Ломбардии под названием Горгонзола. Они бывали в Итальянском театре и слушали его «Итальянку в Алжире» и «Сороку-воровку». Они обожали его веселую, радующую сердце музыку и с восхищением слушали его истории.
— Пусть будет Россини, — согласился Гражданин Маркиз, сажая Антуана к себе на колени.
Анжелика серьезно, как перед незнакомой публикой, объявила:
— Каватина Фигаро из первого акта «Севильского цирюльника». Аранжировка для фортепиано. Если бы у нас был оркестр со всеми инструментами, то прозвучали бы флейта-пикколо, флейта, фагот, струнные, а потом кларнеты, рожки и труба в строе до.
Она глубоко вдохнула, опустила руки на клавиатуру, и ее пальцы побежали по клавишам быстро-быстро. Полилась веселая и живая мелодия, от которой в памяти Софи всплыла вдруг кухня в таверне, куда Пьер Донадье как-то пригласил Гравийонов: там было множество кухарок и судомоек, и все они деловито сновали между плитами и ледником, удерживая в равновесии кастрюли с кремом и чаши с фруктовым льдом.
