Но при всем своем презрении англичанин был джентльменом и не мог уклониться от светских обязанностей и нарушить правила хорошего тона.
А потому в тот день, как рассказал Туссен, месье Эдуар снял перед графиней цилиндр и остановился любезно поговорить с де Мерленами.
— Кто вам сшил такой чепец, дорогая? Он восхитителен. Синий шелк так замечательно подчеркивает цвет ваших глаз, — сказала графиня, обращаясь к Селин.
— Спасибо. Я всегда заказываю шляпки у Флотье. Мадам Флоранс жалуется, что все труднее найти хороший крепкий шелк, который бы не морщил.
— Во всем виноваты эти бездельники лионские ткачи, которые не желают больше работать как следует, — вступил в разговор месье Эдуар. — В последнее время они только и делают, что выходят на улицу с протестами. К счастью, маршал Сульт поставил их на место.
— Скажите без обиняков, что его войска просто всех перебили. Двадцать тысяч солдат, вооруженных пушками и штыками, против бедняков, голодных и безоружных. Какой стыд! Протест ткачей был абсолютно справедлив. Промышленники снизили им жалованье — с четырех или шести франков до двадцати су в день. А зима в этом году очень холодная, — с волнением сказала графиня. — Самые бедные кварталы, где жили ткачи, страшно пострадали от холеры…
— Но ведь и те, кто вложил капиталы в производство тканей, терпят немалые убытки, — заметил муж Селин. — Мои хлопковые плантации в колониях, к примеру, принесли в этом году половину в сравнении с прошлыми годами. Так что же, мне, вместе с другими плантаторами, тоже выходить на площадь и протестовать? Может, и баррикады строить, как эти безумцы во время Июльской революции?
Туссен заметил, что при этих словах графиня с пристальным вниманием оглядела элегантный фрак англичанина, его меховой воротник, золотую цепочку от часов на груди, шелковый цилиндр, лаковые туфли — и покачала головой. Она не сказала ни слова, но бросила Селин иронический взгляд, как будто говоря: «Несчастный! В самом деле, совсем обнищал».
— Вы были на маскараде у виконта де Мопила? — вмешался граф, желая вернуть беседу в безопасное русло.
— Нет, мне тогда нездоровилось, — солгала Селин. — Но Эдуар рассказывал, что хозяйка была прелестна в своем изумрудном костюме домино.
— Там была и Мари Тальони, которая наконец согласилась выйти замуж за графа Жильбера де Вуазена. В особняках предместья Сен-Жермен только об этом и говорят, — сказал граф.
— А вы, дорогая, когда вернетесь в балет? — спросила графиня у Селин. — Я думала, что вам дадут роль в новом балете, который ставят в Опера. Знаете? «Сильфида», о которой гудит весь Париж.
