— Вы считаете, она не такая красивая, как прежде? — кокетливо спросила Селин, поднося руку к открытому вырезу. — А ведь вчера в театре вы заставили меня прикрыться шалью, потому что маркиз де Рюбампре смотрел чересчур пристально. Неужто вы даже к Адели ревнуете?
Англичанин раздраженно фыркнул.
— Хотел бы я знать, каким образом вам удалось раздобыть эту книгу! И почему этот граф Верри там у себя в Милане не ограничился исполнением своих обязанностей при дворе ее величества королевы Австрии? С каких это пор дворянин предпочитает рисовать проекты колыбели и одежд для новорожденного и мыть его собственными руками, а не вращаться в обществе себе равных или прогуливаться верхом, присматривая за своими поместьями?
— Я вам уже объясняла, любовь моя, — нежно ответила Селин, не обращая внимания на запальчивый тон мужа. — Это Жан-Жак Руссо утверждает, что материнское молоко — лучшая пища для младенца и что пеленки не дают ему хорошо развиваться. А граф Пьетро Верри всего лишь осуществил на практике его идеи, занимаясь дочерью Терезой с самого ее рождения.
— Хотя у нее есть мать, а дом полон родственниц и прислуги!
— А по-моему, трогательно, что отец решил лично наблюдать, как день за днем развивается его дитя, — заметила Селин.
Софи в этих словах послышалась горечь, словно легкий упрек в отсутствии нежности, ласки, желания коснуться, в безразличии, которое месье Эдуар проявлял к Адели.
— К тому же это был научный эксперимент, — добавила молодая женщина. — Не забывайте, что Пьетро Верри не только граф и придворный императрицы Марии Терезии, но и философ, просветитель.
— Вы испортите свою дочь, слушаясь советов этих философов прошлого века! Вы просто не желаете признать, что их идеи только наносят вред человечеству и к тому же устарели. Может быть, когда ваша дочь подрастет, вы захотите сделать из нее дикарку с самыми низменными инстинктами, как бедняга Эмиль этого вашего Руссо? — возмущенно воскликнул англичанин, хлопнув книжкой по столу.
Софи сумела прочитать заглавие: «Рукопись для Терезы». Позже она узна́ет, что граф Верри не только занимался своей старшей дочерью Терезой с первого дня ее жизни, ухаживая за ней не хуже родной матери, но и ежедневно записывал свой удивительный опыт, обращаясь непосредственно к малютке Терезе, чтобы она смогла прочитать об этом, когда вырастет.
— Согласитесь, вы не можете утверждать, что отсутствие пеленок сделало спинку нашей Адели слабее, — шутливо заметила Селин, подняв девочку, которая уже насытилась и отпустила грудь. Малютка была одета в легкое платьице из муслина, она держалась ровно, упиралась ножками в колени матери и протягивала ручки к огню, пылавшему в камине.
