Но самое сильное недоумение вызывал у него чернокожий мальчик. Для слуги он был слишком хорошо одет, слишком хорошо образован и держался слишком свободно. Мысль о том, что этот мальчик — раб, просто не приходила Шельшеру в голову: звучавшие за столом пламенные речи вполне убедили его, что рабство ненавистно всем присутствующим. В своем идеализме он не мог и вообразить, что хозяйка, не имея возможности освободить мальчика без согласия мужа, оставила его при себе не как слугу, а как юного друга.
— У вас очень необычная семья, мадам, — сказал он уходя.
— А вы, месье Шельшер, очень благородный человек. Приходите, когда захотите, теперь вы знаете дорогу. Если вдруг появится немножко свободного времени на легкомысленные глупости, нам будет приятно, — сказала Селин с самой очаровательной улыбкой. — Вам и вашим друзьям в этом доме всегда будут рады.
— Во всяком случае, до того дня, пока вновь не явится месье Эдуар с его ревностью и приступами дурного настроения, — прошептал Туссен на ухо Софи.
На другой день Шельшер пришел снова. Он пробыл немногим более часа, вел приятную беседу и очаровал Софи, за секунду вырезав из листа черной бумаги силуэт, очень похожий на нее.
Уходя, он сказал Селин:
— Мадам, вчера вы любезно предложили мне приходить с друзьями. Уверяю вас, у меня нет намерения заполонить ваш дом гостями. Но есть один джентльмен, с которым я свел знакомство, возвращаясь из Америки; он мечтает с вами познакомиться. Мистер Мейсон в Париже впервые. На корабле я с таким энтузиазмом рассказывал ему о театре Опера и его балетной труппе, что, едва оказавшись в Париже, он тотчас направился на улицу Пельтье заказывать место на ближайший спектакль. Однако, к его великому разочарованию, выяснилось, что балетный сезон открывается только двенадцатого марта, — а ему нужно уехать из Франции раньше. Потому, когда я сказал, что знаком с вами и попробую уговорить вас его принять, он преисполнился такой благодарности, что чуть не бросился целовать полы моего редингота.
— Неужели вы хотите сказать, что моя слава добралась даже до Нового Света — как слава Фанни Эльслер? — с недоверием спросила Селин.
— Нет, мадам, — но на корабле, который вез нас во Францию, я так расхваливал вашу красоту и талант, что теперь вы в глазах моего спутника настоящая легенда.
— Бедный мистер Мейсон! Конечно, приводите его, но не забудьте предупредить, что я теперь матрона, мать семейства, — весело воскликнула Селин. — Так что его постигнет разочарование,
