Как же настроиться на нужную волну? И тут откуда-то выползла фраза Арсена: «Без денег не приходи». Надо! Ну, Катька, погоди!
Когда они уже отдыхали после его «подвига» в постели, она положила голову ему на плечо.
— Мальчик мой! Я знаю, ты используешь меня, ты меня не любишь и не полюбишь. Да?
И это извечное, после констатации факта, что не любишь… Откуда-то всегда вылезал женский вопросик, такой наивненький, скромненький: «Да?» С большим — пребольшим вопросительным знаком. Он всегда бесил его. Зачем тебе обязательно услышать правду, если ты и так знаешь ее?
— Перестань! — Илья закурил.
— Любимый, ты, конечно, порядочная сволочь, что пришел ко мне. Уверена, что, если я тебе дам эти деньги, ты их никогда не вернешь. Никогда. Ты же знаешь, я не возьму с тебя ни расписки, ничего… Молчи. — Она закрыла его рот своей мягкой ладошкой. — Мы с тобой никогда не говорили так. По душам. Ты думаешь, я падшая… Да — да, ты так думаешь. И это правда. А я молюсь, прошу у Господа прощения за всё… И когда мой уходит в плавание, я прошу Господа, чтобы он вернулся живым и здоровым; и про тебя всегда помню, ставлю свечку, чтобы у тебя было всё хорошо. Ты помнишь, как мы познакомились?
— Конечно, — Илья вздохнул в темноте.
— Тот год, когда Господь подарил мне эту встречу, я вспоминаю, как праздник всей моей жизни. Я стояла под дождем на набережной, вся промокшая, продрогшая, зареванная. Я в очередной раз поругалась со своим Петей. Никто не тормозил. А ты, такой элегантный, подъехал…
— У меня тогда был старенький форд «Туарег», — Илья закрыл глаза. «А, правда, мне ее было тогда очень жаль, — подумал он. — Стоит такая несуразная. Мокрая курица. В дорогом плаще, с хлопающим на ветру зонтиком».
Катя еще ближе прижалась к худому, жилистому телу Ильи. Потом они долго молча лежали с открытыми глазами. В форточку заглянула луна, окатила нежно-желтым светом двух неподвижных людей.
— Ты останешься? — спросила Катерина с надеждой в голосе.
— Нет. Ты же знаешь… — Илья показал на выключенный сотовый. — Маман… В общем, прости… Я не готов изменять своим принципам.
Когда-то он ее предупредил, что предпочитает просыпаться утром в своей постели.
— Я понимаю.
У порога она его сухо поцеловала, чуть прикоснувшись к щеке своими варениками. Заглянула в глаза.
— Сволочь ты, Илья! Ты же знаешь, не могу тебе отказать. Я найду для тебя эти деньги. Видно, за всё надо платить втридорога.
— Я отдам, — Илья вспыхнул. — Клянусь.
