Для меня общение с Торбиным было ценно по ещё одной причине — размышлять и анализировать всегда непросто, в тюрьме особенно, хотя, казалось бы, только этим здесь и занимаешься, времени вагон. Но для рождения мысли нужен оппонент: древние говорили, что в спорах рождается истина. Мне же кажется, в споре, скорее, рождается новая мысль, появляются и оттачиваются новые смыслы и формулировки. Для этого нужно столкновение двух разных точек зрения. В тюрьме вторую точку зрения найти крайне трудно, там дефицит собеседников, но если этот дефицит преодолён, рождаются очень интересные мысли.
Что касается самого покушения на Екатерину Гандзюк, то, как водится в тюрьме, мы об этом не говорили — там, как правило, свои уголовные дела с соседями не торопятся обсуждать. Но я заметил, что, несмотря на страшный финал жизни этой женщины-политика, особой жалости она не вызывала, во всяком случае, у моих сокамерников.
Может быть, потому, что, по версии следствия, погибла от рук своих же «побратимов-майдановцев». И случай этот был далеко не единичным. В информационном пространстве в начале ноября 2018 года, уже после смерти Гандзюк, сообщалось, что только за последние полгода до этого события были убиты больше полусотни майданных активистов. Большинство из них погибли в чисто бандитских по виду и исполнению разборках с такими же, как они, «ветеранами АТО». Практически одновременно с нападением на Гандзюк в соседнем Геническе расстреляли бывшего бойца батальона «Донбасс» Виталия Олешко по прозвищу «Сармат». Подозреваемых в убийстве задержали — тоже «атошники», но из другого батальона. В те же дни — убийство еще одного добровольца из «Донбасса», Константина Козакова в Харьковской области, которого, как подозревают, задушили собственные сослуживцы. Незадолго до этого взорвали автомобиль бывшего руководителя майданной организации Штаб Нацзащиты экс-Днепродзержинска Виталия Чернявского — он пересел на бронированный, видимо, опасаясь, что это не последнее покушение. И это — резонансные преступления, а происшествия типа «что-то не поделили, один из участников конфликта, бывший «атошник», достал гранату, привезенную с Донбасса, и вырвал чеку…» стали чуть ли не рядовыми в украинской криминальной хронике…
Еще одна запомнившаяся встреча в Херсонском СИЗО — примерно в одно время со мной там оказался бывший оператор киностудии им. Довженко Олег Саган, автор нескольких документальных фильмов. Его обвинили по той же статье, что и меня, — в «покушении на территориальную целостность Украины». Он сидел этажом выше, мы несколько раз пересекались на судах и следственных действиях в управлении СБУ. В апреле 2019 года он написал из тюрьмы письмо «Крик о помощи», адресовав его ОБСЕ и правозашитникам.
