При этом бытовые условия, в которые попал Сергей Торбин вместе с двумя моими сокамерниками, были не особенно комфортными — камера была практически голой, ничего нужного для нормальной жизни. Парни со смехом рассказывали, что даже старались приручить крысу — грызунов там было множество. Словом, условия самые что ни на есть спартанские. Двое наших сокамерников, оказавшихся там, страстно желали поскорее вернуться назад, теперь камера «бээс» казалась им потерянным раем. Но — руководство боялось и ничего менять не хотело.
В итоге на одной из прогулок мы с Торбиным пересеклись. Он мне сказал: «Если тебя спросят, скажи, что я точно бросаться на тебя не буду». Я ответил, что тоже не собираюсь на него бросаться и не против его присутствия в камере, но ничего не решаю. Мы договорились, что никаких претензий друг к другу не имеем, условились вовсе не разговаривать о политике, не дискутировать по больным вопросам современности. Взяли на себя внутренние обязательства.
Через три недели его и двух сокамерников всё же перевели к нам. Руководство тюрьмы за нами пристально наблюдало, не веря, что мы сможем ужиться. Но всё обошлось. Мы не дебатировали на насущные для обоих темы, больше говорили о прошлом, обсуждали исторические темы, историю Украины — вполне нормально общались. Правда, в конце концов, не выдержали и нарушили запрет, самим себе установленный. У нас, как и следовало ожидать, нашлись общие знакомые, и немало — Сергей был на Майдане, я тоже провёл там целых два с половиной месяца. Он бушевал в рядах «Правого сектора», я освещал драматические события, стараясь быть объективным. Оба многое видели, многих знали. Мне он показался в чем-то идеалистом, далеким в своих порывах и представлениях о политике от реальности. На чём мы с ним сошлись — людей, которые вышли на Майдан, требуя изменений, желая лучшей, как они считали, доли для Украины, политики просто «развели как кроликов». Сергей признал, что то, о чём кричали на Майдане, и что происходит в стране сейчас, — это совершенно разные вещи.
Пожалуй, это было одно из самых запоминающихся знакомств в херсонской тюрьме. Рядом со мной оказался человек, изначально исповедующий противоположные политические убеждения и потенциально для меня опасный, поскольку с «другой стороны баррикад». Но к нашей встрече сама ситуация в стране показала, что реализация так называемых идеалов Майдана — всего лишь способ для Порошенко и компании прорваться во власть и удержаться в ней даже ценой раскола страны и гражданской войны.
