— Дома отец?
— Уехал рано утром, обещал вернуться до заката. Велел, чтоб ты его подождал.
— Хм! — Он удивился, потом пожал плечами. — Ладно, ничего не поделаешь. Зато хоть отдохну до его приезда. Ну, всего тебе доброго, Мирддин. Пойду завалюсь в постель.
Он взял усталую лошадь под уздцы и повел через двор в конюшню.
— Далеко он ездил? — спросил я.
— Да. У нас на западной границе беспокойно. Гвендолау ездил предупредить тамошних жителей.
— А что за беспокойство?
— Разве они бывают разные?
— Ну, для набегов время уж больно позднее.
— Только не для скоттов. Они приходят через пролив — это занимает у них меньше дня — и проводят свои кожаные челны по Аннану в самый наш лес. И потом, им сподручнее грабить осенью, когда собран урожай.
Ее слова вернули меня в мир мечей и вечного противоборства. При мысли о жаркой крови на хладном железе меня передернуло. Я взглянул на озеро — в нем отражались синие небеса — и увидел могучего мужа в стальном боевом шлеме и нагрудном доспехе. Его горло пересекала черная рана.
Я узнал его, и меня опять передернуло.
— Если тебе холодно, пошли в дом.
— Нет, Ганиеда, не холодно. — Я тряхнул головой, чтоб прогнать тягостное видение. — Если ты проводишь меня до конюшен, я тронусь в путь.
Она нахмурилась, и в этот миг ей на щеку упала капля дождя. Она протянула руку — еще одна капля брызнула на ладонь.
— Дождь, — победно объявила она. — Под дождем ехать нельзя. И сегодня мы жарим вепря. Ты помог его довезти, так что теперь помогай есть.
По правде сказать, в небе висело лишь одно темное облачко, но мысль о холодной сырой дороге ничуть меня не манила. Ехать не хотелось, и я сдался на уговоры. Ганиеда потянула меня назад в дом завтракать мясной похлебкой, репой и овсяными лепешками.
Весь день она не отпускала меня от себя, развлекала играми и музыкой — в замке была шахматная доска с резными фигурками, а у Ганиеды — лира. И в шахматы, и на лире она играла прекрасно — словно нарочно, чтобы отвлечь меня от предстоящего пути.
День пронесся, как вспугнутый олень, и, когда я выглянул в дверь зала, небо на западе уже озарилось и солнце сквозь серые облака заливало янтарем вершины дальних холмов. «Ладно, — убеждал я себя, — пони нуждался в отдыхе. Хорошо, что мы задержались тут на денек. Но завтра с утра — в путь». Признаюсь, только увидев садящееся солнце, я понял, что из-за нерешительности потерял день. Верно, день был приятный, но все равно он потрачен впустую.
С заходом солнца вернулся король Кустеннин. Он, едва спрыгнув с лошади, бросился в зал, его волосы и плащ развевались за спиной. Ганиеда кинулась к нему, он сгреб ее в охапку и закружил.
