— Мы живые, Мирддин-брат. Мы не люди-небесные и не Древние, у которых нет жизни. Мы плоть, и кость, и дух — первые дети-прибыток Матери… — Она печально кивнула, прижав мою руку обеими ладошками. — Теперь ты это знаешь.
Я никогда и не сомневался. Она была так прекрасна, так полна жизни, настолько принадлежала своему миру, что я почувствовал соблазн остаться и стать ее мужем. Очень может быть, я так и сделал бы, но моя дорога вела прочь, и я уже видел себя на ней.
Я поцеловал Врису, и она улыбнулась, отбросив черную прядь.
— Ты всегда будешь в моем сердце, Вриса-сестра, — сказал я.
Тремя днями позже мы справляли Самайн, Ночь мирного пламени, и благодарили Родителей за удачный год. Когда луна взошла над холмом, Герн-и-фейн зажгла костер в каменном кругу, и я увидел огни на других вершинах. Мы ели жареного ягненка с диким луком и чесноком, много говорили и смеялись, я спел песню на родном языке — все были в восторге, хотя ни слова не поняли. Мне хотелось оставить им хоть что-то свое.
Когда я закончил, Герн-и-фейн встала и три раза медленно обошла костер по ходу солнца. Потом она встала надо мной и простерла руки над моей головой.
— Внемлите, Народ Сокола, это прощальная песнь нашего Мирддина-брата.
Она воздела руки к луне и начала петь. Она пела на вечный неизменный мотив холмов, но слова были новые, сочиненные в мою честь, в них описывалась моя жизнь в фейне. Она спела про все: как я попал к ним, как меня чуть не принесли в жертву, как я мучился с языком, как внимал ее наставлениям у огня, как помог прогнать людей-больших, как пас овец, принимал ягнят, охотился, ел, жил.
Она закончила, а мы остались сидеть в почтительном молчании. Я встал, обнял ее, и все родичи, один за другим, стали подходить и прощаться — каждый брал мои руки и целовал их в знак благословения. Тейрн подарил мне копье, которое сам сделал, Ноло — новый лук и колчан стрел со словами: «Возьми, Мирддин-брат. В дороге понадобится».
— Спасибо, фейн-брат Ноло. Возьму с радостью.
Потом подошел Элак.
— Мирддин-брат, ты большой, как гора. — (И правда, я так вырос, что возвышался над ними всеми). — Зимой тебе будет холодно. Возьми этот плащ.
И он надел мне на плечи чудесный плащ из волчьего меха.
— Спасибо, фейн-брат Элак. Буду носить с гордостью.
Последней подошла Вриса. Она взяла мои руки и поцеловала их.
— Теперь ты мужчина, Мирддин-брат, — тихо сказала она. — Тебе нужно будет золото для жены.
Она сняла с руки два золотых браслета, надела их мне на запястья и крепко меня обняла.
