«Он странный, этот Смирнов, очень странный и совсем не понимает своего счастья», — мечтательно улыбнувшись, вздохнула про себя воспитательница.
Ее взгляд упал на экран телевизора, который работал постоянно, она увидела фоторобот маньяка и обомлела: на нее жутковато смотрел Сан Саныч. Полина Антоновна прибавила звук и узнала, что разыскивают убийцу троих детей. Почти минуту воспитательница сидела в оцепенении, не зная, что ей делать. Потом ее словно обожгло: ведь она сама вручила Сашу Смирнова этому маньяку-фотографу. Не поверить в то, что маньяк и фотограф, назвавшийся Сан Санычем Смирновым, одно и то же лицо, Полина Антоновна не могла: слишком очевидным было это неожиданное сходство между ними: та же легкая небритость на щеках, узкое лицо, но самое главное — тот же пристальный взгляд, глазки-буравчики, пронзающие насквозь. На какое-то мгновение ее словно парализовало. Она несколько секунд неподвижно сидела на стуле, потом стала тихо раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь сообразить, что же теперь ей делать. Если мальчик убит, ее не только выгонят с работы, но могут возбудить и уголовное дело: воспитательница не имела права отдавать ребенка чужому человеку. Ее обвинят в соучастии, посадят в тюрьму, где она и недели не выдержит. А это смерть.
Едва это страшное слово возникло в сознании, как из-под тумбочки, на которой стоял телевизор, выполз большой черный таракан, похожий на огромного жука, и засеменил к теплой батарее. Таких огромных Артюхова еще не видела.
— Господи, спаси! — задрожав от страха, прошептала Полина Антоновна.
…Климов, чертыхаясь в душе, сидел в кабинете Волкодава, как все звали за глаза начальника уголовного розыска, который после традиционной выволочки и ора, взбадривавшего в большей степени самого полковника, немного успокоился и, покуривая, стал заслушивать информацию о проделанной работе. Часы показывали четверть седьмого, хотя в шесть капитан пообещал Нине заехать за Сашкой в детсад.
Никакой вечерней планерки не ожидалось. Но начальника вызывало на ковер высшее руководство, он пришел обозленный, срочно собрал следователей и оперативников и часть своих тумаков переадресовал подчиненным. Старлей Сережа Кравец, напарник Климова, в восемнадцать десять должен был позвонить и предупредить Нину, что капитан срочно выехал на задержание и будет позднее. Прикрытие дурное, но уж какое есть. Ссылаться же на придурка начальника и того хуже. Судя по всему, совещание раньше семи не закончится, и к Нине капитан примчится в восемь, не позднее. Может быть, так оно и лучше. Прогибаться нельзя. Он еще в постели с ней не валялся. Хоть оперативник и чувствует, что это его баба, но кто знает, какие у нее тараканы в голове. Да и нрав красавицы казачий. Слишком независимо она себя держит, видимо рассчитывая, что известный в своих кругах сыщик будет бегать за ней, как собачонка. Пока еще за ним бегают. Стоит только свистнуть. Вот сблизятся, капитан убедится, что другой ему не надо, тогда и с Сашкой начнет наводить мосты. Но тут без проблем. Возьмет мальца с собой на стрельбище, даст ему пострелять, и парень его. Какой пацан не растает, выстрелив из настоящего «макарова».
