. Оценить по достоинству альтернативное отношение Мартина Маржела к материалам, используемым при создании коллекции, и его увлеченность темой бренности, можно было в 1997 году в Роттердамском музее изобразительного искусства и дизайна, где состоялась выставка-ретроспектива его работ, некоторые экспонаты которой в буквальном смысле разлагались на глазах у зрителей и истлели раньше, чем завершилась сама выставка.
Гротескными вещи из коллекции осень – зима 2000/01 делает не только гигантский размер, но также их незавершенность, неопрятность и истрепанный вид – характеристики, присущие гротескному телу и бросающие вызов цельной, лощеной, беспорочной классической модели, являющейся одним из столпов официальной культуры. Как утверждает Норберт Элиас, забота о чистоте и гигиена занимали центральное место в процессе цивилизации западных обществ и были неразрывно связаны с понятием «прогресс». Цивилизованное тело – это тело без грязи, а точнее тело, стремящееся содержать себя в чистоте. В своей книге ученый демонстрирует, как в Средние века и в более поздние времена совершенствовались манеры и устанавливались правила поведения за обеденным столом и, в частности, как изменилось отношение к людям, имевшим привычку сплевывать во время еды>227. Джон Фиск спроецировал теорию Элиаса на работы Маржела и моду в целом, описав взаимоотношения между эстетизированным телом (которое можно отождествить с модным телом) и «телом, отказывающимся быть эстетизированным». «Эстетизированное тело, – пишет Фиск, – это тело без грязи, которое ничего не имеет против социального контроля и дисциплинирующей „чистоплотности“»>228, «поскольку эстетика – это всего лишь классово маркированная дисциплинирующая власть, конвертировавшая себя в метафоры „красота“, „симметрия“ и „совершенство“»>229. И далее: «Чистота – это порядок, социальный, семиотический и нравственный (если хотите, она близка благочестию); соответственно, грязь – это беспорядок, пугающий и свидетельствующий об отсутствии дисциплины»>230. Вместе с тем Фиск обращает внимание на то, что физиологическое устройство тела (процессы, в которые оно вовлечено, и отверстия, которыми оно испещрено) не позволяет ему содержать себя в абсолютной чистоте. Таким образом, мы вновь возвращаемся к пониманию тела как независимо существующего объекта, которому не свойственно постоянство, из‐за чего его невозможно полностью контролировать и/или удерживать в установленных границах:
