Но то создание, которое на руках вынес кто-то из помощников Стригоя, было, по-видимому, совсем еще детенышем. Его аура была чуть розоватой, а не агрессивно красной, какой она представлялась мне у других виденных мною животных. Но зверь все же пытался показать характер — порыкивал тоненьким голоском. Близко ко мне его поднести не успели — Давид загородил дорогу:
— Нет. Это опасно для Пророка.
Вождь охотников возразил расстроенным голосом:
— Нет, он не опасен. Отец Майи нескольких приручил, взяв вот так, детенышами. Это же обычная собака, имевшая в предках кого-то породистого, возможно, овчарку. Помнишь, были у нас такие, Пророк?
— Помню, — мне не хотелось обижать его во второй раз, ведь, отказавшись от невесты, я уже поступил не очень-то хорошо. Но и что делать с этим «подарком» я совершенно не знал. — Давид, придумай, куда мы посадим его.
— Но… — Давид, конечно, имел наглость возразить при посторонних.
Я оборвал его, чувствуя, как ярость заставляет сжаться в кулак пальцы:
— Я сказал, мы возьмём его.
И тут зачем-то вступился мальчишка:
— Пророк, а можно, я его возьму пока?
Я кивнул, чувствуя облегчение и все еще не проходящую злость на Давида. И был удивлён, когда понял, что животное, переданное в руки Саши, внезапно жалобно заскулило, заурчало и буквально «на глазах» поменяло цвет своей ауры на более нежный и светлый.
Окружающие, видимо, тоже это поняли, потому что Стригой радостно заговорил:
— О-о, необычный у тебя боец, Пророк! Они, звери, сразу чувствуют силу и ласку, сразу понимают, кто сможет держать их в узде и… и любить…
— Любить? — фыркнул Давид.
А я почему-то подумал, что я сам, как это маленькое создание, тоже несколько минут назад чувствовал силу и ласку, исходящие от молодого человека, сидящего рядом.
В большой комнате рядами, как в казарме стояли металлические койки с провисшими пружинами, застеленные каким-то тряпьем. Не раздеваясь, я легла на свободную нижнюю, держа в руках сонного засыпающего Зверя (ну, какой из него Друг?), так я временно, пока Пророк не решит, что с ним делать, назвала щенка. Животное мне позволили накормить из своих рук. И он, видимо, очень голодный лакал некое подобие супа — неприятно пахнущую баланду, захлебываясь и рыча.
На соседних койках ворочались два молодых бойца Пророка — Беркут и Богдан, свободные от дежурства. Им не спалось. Увидеть зверя в полутьме комнаты они, скорее всего, не могли, но услышали его сонное поскуливание.
