— Не знаю. Но я не буду настаивать. Вот Мустанга возьмем и поедем — классная тачка у нее.
— Согласен, — он помолчал немного, а потом неожиданно добавил. — Она тебе нравится?
Понятно, что речь вовсе не о машине. Я мог бы, конечно, напомнить ему, что это не его дело. Я мог бы вообще не отвечать. Но Пророк был симпатичен мне. Я чувствовал к нему расположение и даже, наверное, хотел бы стать ему другом, поэтому ответил:
— Очень.
— Если она согласится, надолго ли хватить твоего интереса?
Вот этот вопрос, сама его формулировка, мне уже не понравился — это что же получается, что я в его глазах — гуляка и потаскун, как называла меня Гайка? Или такой, как я, не способен на нормальные человеческие чувства? Безумно захотелось врезать ему, но я сдерживался из последних сил. И тут он вдруг неожиданно и таким тоном, будто бы очень доволен моей реакцией, спросил:
— А помнишь Машу? Знаешь, что с ней случилось? Почему она тебя не дождалась тогда из поездки в Москву? Почему ты к ней не пошел, когда вернулся?
Я опешил. К чему эти вопросы? При чем здесь Маша? И откуда, вообще, Пророк знает обо всем об этом?
— Да тебе-то что? Что тебе до Маши?
— Хочу понять тебя. И девушка мне эта нравится. Я знаю, как сейчас Маша живет. И знаю, кто в этом виноват.
Я виноват — так он считает! Виноват в том, что она попала к мужу-тирану, в том, что он бьет свою жену? Ну, конечно же! Кто же еще?
— Я, между прочим, ходил к ней, когда приехал из Москвы! И потом еще несколько раз! И у меня были вполне серьезные намерения! Только она сказала, что вождь одного из кланов с окраины предложил ей серьезные отношения — замуж позвал, и она согласилась! Я кто? Простой боец! А там у этого мудака — власть, питание нормальное — они и охотятся и наемников готовят, а еще в их клане оружие чинят… Хотя, что я тебе-то рассказываю? Ты и сам в курсе! И, если уж ты так осведомлен о ее жизни, должен знать и то, что она через неделю после нашего последнего разговора, уехала с разрешения Антона!
Я выходил из себя — он не имел никакого права так нагло лезть в мою жизнь! Но Пророк вдруг поднял в примиряющем жесте руки:
— Давид, я ничего плохого сказать не хотел, — после паузы добавил. — А как вы с ней познакомились?
— С Машей? Ну, она с матерью и сестрами сама пришла в клан, когда Северная группировка разбила армию этой бабы, помнишь, в парке большой клан держала? Как же ее там…? Ну такая, как горилла огромная, билась, как гладиатор — с топором против троих мужиков выходила! Так у нее в клане сплошь такие бабы-бойцы были. Вот и Машина мать тоже… Ну, и Машка, она тоже дралась неплохо.
