Масштабы казачьих волнений и недовольство, вызванное кровавыми расправами, напугали и само большевистское руководство. Свидетельством тому может служить примечательная публикация, появившаяся в «Правде»:
Архив
«Население не видало положительных сторон Советской власти, но отрицательную с точки зрения крестьянина-производителя, каковой и составляет большинство населения хлебородных губерний Донской области, политику хлебной монополии крестьяне очень скоро почувствовали. Если к этому прибавить не всегда тактичные действия представителей власти и не встречавшую никаких препятствий антисоветскую агитацию красновцев, то нельзя удивляться, что казачье население не только не поддержало активно Советской власти, когда Деникин собрал разбежавшиеся было банды, но в очень многих местах сами с оружием восставали против Советов. Партизанщина завершила общее неблагоприятное положение и в результате на Южном фронте мы пожали горькие плоды того, что посеяли сами… А отношение к населению? Разве не создали все эти авантюристы, неудачники, а иногда прямо уголовные элементы, сбежавшие от суда, враждебного отношения к Советской власти и не способствовали наступлению Деникина на советские республики?»
Такое признание дорого стоит. В его свете совсем по-иному смотрятся роль и место казачьих атаманов-бунтарей. Полного единомыслия и четкой объединительной линии поведения на переломном этапе Гражданской войны не было ни по ту, ни по эту сторону баррикад. В борьбе за влияние на массы проявлялись личные и партийные интересы многочисленных атаманов, вождей, местечковых авторитетов, главкомов и разного рода батьков. Раскачавшийся маятник братоубийственной Гражданской войны бил и тех, и других, не разбирая, где свои, где чужие. И оказывались чужие своими, а свои — чужими. В конце концов и те, и другие стали Отечеству ни к чему.
Именно в эти дни черные тучи стали собираться над смолисто-курчавой, с легкой проседью головой красного казачьего командира Филиппа Кузьмича Миронова. Вообще-то к «полковнику Миронову» в большевистских кругах отношение было сложное. О нем знали, даже неплохо к нему относился сам Ленин. Понимающие толк в военном деле к Филиппу Кузьмичу относились уважительно, но его люто ненавидел Троцкий. Причина нелюбви этой, скорее всего, в невиданной популярности героя Первой мировой в казачьих кругах
