— Зачем ты сказала ему про меня? — задаю чёткий вопрос, чтобы у неё больше не было возможности юлить.
— Потому что и это правда, Мила! — на лице Лины мгновенно появляется уверенность, а в глазах — блеск, — Как долго ты ещё будешь строить из себя божью овечку?! Неужели не понимаешь, что таким, как те двое, которых ты на свою голову выбрала объектами своего внимания и распространения своих флюидов, нравится доказывать друг другу, какие они крутые хрены? И они могут делать это месяцами, если не годами! А страдать будет компания! И все её работники! И те, кто эту компанию создавал!
— Лина, это уже лишнее, — негромко произносит Макс, но я его уже не слышу:
— О! Так ты о Самуиле Викторовиче подумала? А что ж ты не думала о нём, когда помогала Глебу захватывать компанию отца? — вырывается из меня под нажимом странной агрессии, что буквально заполнила меня изнутри.
— Он — акционер! Ничего бы с ним не стало, если бы Глеб спокойно продолжал взятый курс… но тут на его голову появляешься ты и умудряешься столкнуть лбами двух минотавров! — вспыхивает Лина, подскакивая на ноги.
— А я ещё думала, что ты единственная, кто поддерживает меня, — качая головой, с горькой усмешкой произношу, глядя ей в глаза.
— Самое смешное, что я продолжаю поддерживать тебя… Но это не значит, что мне всегда будет нравится линия твоего поведения, милая моя, — выделяя интонацией последнее обращение, протягивает Лина, спокойно отвечая на мой взгляд, — ты не замечаешь, как создаёшь вокруг себя чрезвычайное положение, потому что ты, точно также, как и Лёша — не игрок команды. Ты — случайное лицо, оказавшееся брошенным в чужой мир почти без опоры. И в тот момент, когда ты стала частью системы, эта система оказалась под угрозой.
Сказав всё это, Лина медленно обходит стол, желая покинуть наш уголок, но на пол пути останавливается и разворачивается ко мне.
— Я не знаю, что у вас происходит с Бесовым, ты мне так и не рассказала всех подробностей своего побега, да и потом у нас не было времени поговорить… но то, как он ведёт себя сейчас — говорит о многом.
— И о чём же? — не очень дружелюбно спрашиваю я.
— О том, что своё чувство гордости он ставит выше, чем свои чувства к тебе, — без веселья в глазах усмехается моя пьяная фея, — и прежде чем ненавидеть меня за эту правду, лучше подумай — стоит ли этот человек твоих «метаний»…
И с этими словами она отворачивается и уходит в толпу, мгновенно скрываясь среди гостей клуба, собравшихся перед сценой.
