начало между духом человека и Духом Божественным»
[1055] устраняются совершенно. Особенность состояния «
теоретико-познавательной способности духа человеческого» «святоотеческая аскетика видит» «в отсутствии множественности» и даже «двойственности» мышления, или, говоря положительно, видит ее в том, что тогда предметом нашего ума и притом
непосредственным будет
единственно и
неизменно одно только Божество.
[1056] «Что касается, наконец,
воли, то в состоянии святости она определяется предикатом истинной
свободы».
[1057]Подвижник руководится «тогда в своих действиях исключительно началами добра». [1058]
Поскольку совершенство, «свойственное жизни Божества, в некоторой степени и мере становится достоянием жизни подвижника», [1059] постольку «состояние святости есть состояние обожествления (θέωσις)». [1060] «В земных условиях бытия обожествление подвижника лишь зарождается, — оно бывает только в зачаточном состоянии, полного же своего обнаружения обожествление достигнет в будущей жизни, когда земная храмина организма получит новые формы бытия». [1061]
С этой точки зрения уясняется святоотеческий взгляд на смерть. [1062] Согласно этому взгляду, «смерть праведника-подвижника, не будучи ни следствием, ни наказанием за грехи, служит лишь периодом (?) возведения тела в доступное ему высшее состояние, увенчание которого последует в воскресение мертвых». [1063]
Мы постарались представить возможно краткий экстракт IV-й заключительной главы г. Пономарева, в которой он, на основании аскетической письменности, дает и общую и более детальную, конкретную, частную характеристику того духовно-нравственного, благодатного состояния, которое является следствием, необходимым заключением целесообразно осуществляемого христианского подвижничества. Эта глава должна, таким образом, показать нам конкретные черты христианского идеала в живой уже осуществленной действительности. Как говорит сам автор, «по содержанию своему идеал аскетический — быть святым — есть идеал обще-христианский; но этот обще-христианский идеал тем не менее приобретает свою особенность, отличающую его именно как идеал аскетический в силу своеобразного понимания, осуществления и достижения его аскетами». [1064]
В виду этого автор, изображая в ΙV главе конкретные черты подвижнической святости, должен был показать в телеологии аскетизма его специфические черты, отличающие его от обще-христианской святости. Другими словами, мы недоумеваем, насколько
