начало взаимоотношения сил и способностей человека. По всему разбираемому отделу (можно сказать общее — по всему сочинению) красной нитью проходит слабо затушеванный дуализм составных частей человеческой природы — духа и тела. «Человек по уму соприкасается с неизреченной Божественной славой, а по телу имеет сродство с животными»,
[804] — это положение можно признать лежащим в основе всех рассуждений автора. Г. Пономарев представляет дело так,
[805] что силы и способности человеческие сами по себе, существовали и до грехопадения в том же самом виде и состоянии, как и впоследствии, после грехопадения, когда изменилось только их взаимоотношение, и уже
следствием этой последней перестановки явилась коренная перемена и в реальном содержании и направлением человеческой жизни. «Теперь духовное не стало первенствовать: его положение заняло материальное, и подобно тому, как прежде дух действовал на тело, так теперь тело стало действовать на дух, отражая в нем те или другие пороки (т. е. — выходит как бы ему натурально свойственные) и склоняя его к тем или другим худым делам».
[806]Между тем, по православному учению, отношение указанных моментов совершенно обратное: причину оно указывает в изменении человеком своего жизнеопределения, в коренном и существенном изменении направления его духа (или ума), в перестановке человеком своего жизненного центра с Бога на самого себя, в помрачении в ослаблении нормальной силы духа, а уже следствием всего этого явилось ослабление власти духа над низшими и подчиненными ему силами человеческой природы, а уже отсюда, в частности, получило место преобладание и перевес чувственности над духовностью. Т. е., другими словами, низшие силы природы человека вследствие ослабления духа, потери им, так сказать, истинной точки опоры, получили перевес в природе человека. [807] Это различие, по-видимому, тонкое, мало уловимое, на самом деле очень существенно, важно и характерно.
Дуализм основных направлений нравственной жизни человека автор слишком решительно заметил дуализмом составных частей природы человека, тогда как этот последний, по христианскому учению, имеет лишь производное значение.
Правда, основания для указанных суждений г. Пономарев несомненно находил в писаниях христианских философов-аскетов исследуемого периода, преимущественно у Гpигория Нисского, [808] но нужно было исследовать учение их в общей связи и тогда было бы видно, что интересующие нас мысли должны быть, по крайней мере, смягчены.
