Если оригенизм св. Григория вообще, и поскольку он отразился на его антропологии в частности, может быть выдвигаем то сильнее, то слабее, и понимаем различно — то в смысле непосредственного, широкого и глубокого знакомства св. Отца с писаниями Оригена, то лишь в виде влияния на него оригеновских идей, находившихся в общем обращении среди христианского общества, [787] то влияние греческой философии на Григория Нисского, как писателя, может быть утверждаемо с бо́льшей определенностью и решительностью. «Аристотель и Платон — вот два философа, к которым св. Григорий питал большое уважение и мыслями которых он часто пользовался. Платонизм был по преимуществу любимой системой св. Григория. Он знал его не только в первоисточнике (у самого Платона), но и в той видоизмененной форме, какую придал ему… гениальный Платон. Идеализм Платона и неоплатоников наиболее соответствовал самоуглубленной, сосредоточенной, склонной к созерцательности натуре Григория». [788]
В виду этого немаловажного обстоятельства г. Пономарев имел научный долг тщательнее анализировать антропологическое учение св. Григория с целью выделить указанные, далеко не однородные по своему достоинству, слагающие его элементы. Во всяком случае он должен был выполнить хотя minimum такого требования, рельефно оттенив, по крайней мере, те черты в учении св. Отца, которые ни в коем случае не могут быть названы выражением библейско-церковного учения, а являются элементами случайными, привходящими. В противном случае не будут надлежащим образом охарактеризованы специфические особенности богословского обоснования аскетизма, собственно христианского. Так, напр., у св. Григория в описании и изображении неповрежденной природы невинного человека можно ясно различить, — как и действительно различают некоторые исследователи, [789] — собственно два основных направления, не всегда примиренных, согласованных между собой, а в общей концепции св. Отца примиренных лишь, так сказать, формально, но не по существу.
Св. Отец в изображении состояния идеального человека преимущественное внимание сосредоточил на той стороне его природы, которой он призван стоять в единении с Богом, подобно духам бесплотным, [790] тогда как ту другую сторону человека, по которой он должен был войти в ближайшее, органическое отношение к мiру видимому, чувственному, св. Отец оставил в тени, постарался всячески игнорировать ее, затушевать. Одна группа мыслей св. Григория была направлена и последовательно приводила собственно к решительному и принципиальному отрицанию даже вообще тела у невинного человека
