под влиянием терминологии греческой — особенно Платона».
[710] Но ведь термин трудно отделить от обозначаемого им понятия: слово часто до неразрывности сливается с логическим содержанием которое в нем фиксировано. А вместе с тем, где доказательство положения г. Пономарева, что у Платона свв. отцами заимствуются лишь термины, но ни в каком случае не сами понятия, в этих терминах фиксированные? Г. Пономареву в виду этого и следовало задаться вопросом, что же именно свв. отцами аскетами при раскрытии теоретики аскетизма берется из св. Писания, что́ и насколько именно они заимствовали в этом случае от философии и что́, наконец, в раскрытии аскетических вопросов они привнесли собственно от себя.
Указанный нами пробел должен быть признан, таким образом, довольно важным упущением, поскольку он неминуемо должен отразиться на ясности, точности, определенности, объективности научного определения сущности, смысла и специфических особенностей аскетизма собственно христианского.
От обозрения проявления и следов аскетизма в дохристианском языческом мiре г. Пономарев переходит к обнаружениям аскетизма в среде избранного народа Божия — евреев. Подвижничество у евреев выразилось, по словам автора, в следующих формах и состояниях: 1) в форме «назорейства», [711] а также 2) служения при скинии, [712] 3) в состоянии «сынов» или «ликов пророческих», [713] 4) в форме нищеты [714] и, наконец, 5) в форме отшельничества. [715]
Принципиальную основу этой фактической стороны подвижничества в жизни еврейского народа г. Пономарев сводит к «дуалистическому взгляду на жизнь,» [716] который психологически в конкретной форме чаще всего должен был проявляться «в сознании своей нечистоты перед Богом», [717] с одной стороны, а с другой — в живом чувстве и представленном беспредельном величии «всесвятаго Бога Владыки». [718] Аскетизм естественно должен был мыслиться в среде богоизбранного народа в качестве попытки найти выход из этого тягостного, мучительного для человека, недолжного по существу, противного воле Божией дуализма, — в виде целесообразного средства достигнуть такого состояния, чтобы «непорочно жить перед Богом». [719]
Ходить непорочно перед Богом — вот, следовательно, центральная, господствующая идея подвижника-еврея, стремящегося к праведности перед Богом.
Определивши, таким образом, довольно правильно, хотя и очень обще, смысл аскетизма ветхозаветного еврейского, г. Пономарев переходит к подвижничеству
