Тут Людка завыла уже совсем сиротским голосом, Зинка гудит басом, ровно пароход на речной пристани, а я только и чувствую, как меня морозом схватывает всю.
— «Скорую помощь»! — командует на все общежитие Таисия Петровна. — «Скорую помощь» немедля!..
А живая пробка в дверях шепчет в испуге разными голосами:
— «Скорую помощь»!
— «Неотложку»!
— Кто застрелил?!
— Чей пистолет?
— Милицию звать!
— Ноль-один!
— Ноль-два!
— Ноль-три!
— Милиция!
— «Скорая»!
— «Неотложная»!..
И так далее. А ведь еще минуту назад казалось, что никого во всем корпусе, пустота, ни души!
Но тут Таисия взяла себя в руки и приступила к исполнению обязанностей:
— А ну, очисти помещение! Все! В момент! Чего вы тут не видали?
А через толпу в дверях вдруг влетает в комнату, конечно же, Гошка с белым от испуга лицом и еще более взъерошенный, чем обычно:
— Что? Кто? Семен! Семен, ты где?! Ты живая, Семен?..
Это он обо мне, строго говоря, прибежал, беспокоится, и вдруг сквозь весь этот ужас, и несчастье, и Варькину смерть, вдруг, как лучик в полном мраке, что-то от него ко мне протянулось, натянулось, зазвенело… Только мне не до того было, чтоб думать, что это за лучик такой объявился.
А Таисия всех вытесняет за дверь:
— Ну-ка, все до единого! Чтоб никого! Несчастье, а они рты разинули! А мне одной за все отвечай!.. — И вдруг повернулась к Варваре и пальцем пригрозила, как живой: — Моя бы воля — юбку бы задрала и ремнем, ремнем, ремнем!..
Только это у нее на чисто нервной почве, она же добрая, как недавно выяснилось.
А я смотрю на Варьку остекленелыми глазами и вдруг думаю: «Крови-то нет! Ни капельки…»
Только додумать до конца я не успела, потому что сквозь пробку в дверях вдруг выскакивает Вадька Максимов, чей пистолет я, на несчастье, домой принесла, а Варька им покончила свою молодую жизнь, вламывается в комнату Вадька Максимов.
— Кто стрелял? — спрашивает деловито и уже рукава засучивает, чтоб убийцу хватать и обезвреживать. — Кто?!
И тут видит он на полу перед Варькиной койкой свой пистолет, поднимает его, обводит всех растерянным взглядом и спрашивает:
— Этим, что ли, стрелялась? Моим пистолетом, что ли?
И вдруг как расхохочется бессовестно, как заржет бессердечно и нахально в такой, строго говоря, неподходящей ситуации перед мертвым трупом своего товарища по производству.
— Так это же стартовый пистолет! Пугач! Из него не то что застрелить — пугнуть невозможно! Ну, кино!.. Она же просто со страху в обморок грохнулась, выстрел услыхала — и готова! Ну, кино!..
