На одном из иллюминаторов в задней части кабины промелькнули тусклые, едва различимые огни. Дункан заметил это первым, указал головой остальным, а затем сказал.
— «Невеста» маячит. Вызывает КОПов. Надо полагать, радиомаяк починили. Видимо, Андреа его не уничтожила, только выключила, чтобы починить их рацию.
— И что теперь? — оскалил зубы Олкотт.
— Мы же не хотим, чтобы нас задержали. Поэтому валим. Вот что.
Дункан с силой дернул рычаг. Двигатели взревели еще громче, а крейсер устремился вперед еще быстрее.
— Не так быстро! — взмолился Хартман. — Птичка однажды уже разбивалась, корпус не выдержит таких нагрузок!
Вместо ответа Дункан только увеличил мощность. Грохот дюз становился все оглушительнее. Корабль пересек орбиту Луны, направляясь в черную пустоту.
Дункан встал с кресла и снова подошел к гробу Андреа, чтобы выдернуть провод питания из шлема, который кто-то заботливо водрузил девушке на голову перед отправлением.
— Нам здесь не нужны шпионы, — пояснил он недоумевающим Олкотту и Хартману.
С мрачным видом пилот вернулся на свое место. Олкотт и Хартман молча следили за каждым его действием, тщетно пытаясь побороть нарастающий страх.
Тяжелый рев двигателей достиг пика.
ГЛАВА IV. Через тернии к Солнцу
ПЛУТОН, названный в честь римского бога подземного мира, пустынный и безжизненный, словно адские недра, медленно летел по своей орбите на расстоянии почти шесть миллиардов километров. Невообразимые расстояния по меркам человека, которые без особых процедур преодолеть не может никто, даже самый стойкий. Анабиоз был одним из вариантов. Им и воспользовался Сол Дункан, когда обнаружил в грузовом отсеке несколько ампул с анабиотическим препаратом.
В течение долгого времени вся троица находилась без сознания, пока корабль, набирая скорость, несся к Плутону. Дункан тщательно измерил объемы вещества, рассчитав так, что, когда проснется он, то остальные еще будут в отключке. Однако одну вещь он не учел — естественное сопротивление организма, которое неизбежно влияет на скорость выхода препарата из организма.
Поэтому первым проснулся не он, а Руди Хартман. Издав приглушенный стон, он приподнялся на локтях и внимательно осмотрелся. Рядом спали Дункан и Олкотт.
Хартман кое-как заставил затекшие и ослабевшие после анабиоза конечности шевелиться, а затем, пошатываясь, направился к Дункану и первым делом забрал у того пистолет. Осталось только связать обезумевшего от горя пилота. Вот только чем?
