!
— Ну, хорошо, — натянуто улыбнулся Кирни. — Предположим, на Земле уже происходило нечто подобное. Тогда почему мы не нашли никаких артефактов?
— Если сообщество вело обособленную жизнь, мы и не могли ничего обнаружить. А в населенном лишь дикарями мире иначе быть не могло. А если скрещивались только самые умные из них? Это привело бы к вырождению, что, собственно говоря, и произошло в древнем Египте.
— Тем не менее, мы не нашли никаких следов, хотя должно было остаться хоть что-то! — пророкотал археолог Гюнтер.
Этого приземистого смуглого бородача вполне можно было принять за неандертальца. За стеклами очков в роговой оправе поблескивали внимательные глаза.
— Только если им не пришлось искать убежище в каком-нибудь безопасном месте, например, на острове Пасхи, как можно дальше от враждебного мира.
— Да ну тебя к черту, — сказал Гюнтер. — Ты сошел с ума.
— Если бы ты был таким умным, то смог бы прочитать найденные пергаментные свитки, — вспылил Бэбкок.
Я ЗАМЕТИЛ, что за нами пристально наблюдают носильщики-туземцы, и поспешил перевести разговор в более мирное русло. Я всегда так делал, потому что не являлся ученым в полном смысле этого слова. Моя работа заключалась, в основном, в том, чтобы делать заметки и при каждом удобном случае снимать происходящее на камеру. Позже мы привезем заметки обратно в Штаты и составим из них книгу. А отснятый материал вполне мог бы заинтересовать продюсеров в Голливуде, поэтому мне приходилось смотреть в оба.
— А где Уэстерли? — поспешил я ввязаться в разговор, потому что готовая вот-вот завязаться потасовка уж точно не входила в мои планы. — Я не видел его уже несколько часов. Может, он?..
— Он, наверно, опять присосался к трубке с опиумом. Да и черт с ним. — Кирни передернул широкими плечами. — Но он в курсе, что завтра предстоит тяжелый день, поэтому обещал скоро завязать.
Однако в глубине души я понимал, что заверения Уэстерли, к сожалению, могут расходиться с действительностью. Мы подобрали его в Сайгоне[5], узнав, что он считается лучшим проводником в округе. Может, так оно и было, только я в некотором смысле был еще и психологом, поэтому сразу распознал в Уэстерли шизофреника, жуткого невротика и, как мне показалось, просто психически неуравновешенного человека. Кроме того, он довольно часто курил опиум. Этому полукровке нельзя было доверять оружие, потому что он по неосторожности мог застрелить самого себя.
— Гюнтер, ты когда-нибудь слышал о мутациях? — спросил Бэбкок, не обращая на меня ни малейшего внимания.
