«Хлороформ, ваш коллега, мне очень жаль. Я взял его с собой на случай, если меня побеспокоят. Я слышал, как он вошел; Я подкрался к нему из-за угла и удивил его. К тому времени, как я увидел его форму, было уже слишком поздно; он уже был в отключке.
«А потом вы связали его и снова и снова нанесли хлороформ».
Казанцев развел руками, признавая точку. "Я сделал. Но что еще я мог сделать? Первоначальная ошибка всегда хуже. Все остальное только усугубляет это ». Он сделал паузу. «С ним все в порядке? Ваш коллега.
Герберт попытался понять, сработает ли обращение к состраданию Казанцева, и решил, что в целом это не сработает. «У него болит голова, и его гордость тоже. Кроме этого, с ним все будет в порядке.
"Хороший."
Казанцев, казалось, имел это в виду.
Легче всего, может быть, и разумно, было бы просто арестовать Казанцева; но Герберт хотел получить более широкую картину и рассуждал, что чем менее формально он будет вести дела, тем лучше. Он будет напоминать Казанцеву о своих рычагах давления на него и таким образом искать дивиденды.
«Помимо нападения, у меня есть ваш кошелек и ваше удостоверение личности, без которых у вас большие проблемы, особенно если я расскажу вышестоящим по пищевой цепочке, как я с этим столкнулся. Вы зарегистрированы как корреспондент газеты, но не как дипломат, поэтому у вас нет официальной защиты ни со стороны международного права, ни со стороны советского правительства. Еще у меня есть покойник, который ...
"Мертв? Кто?"
Герберт сомневался, что мог бы выглядеть более потрясенным, если бы попытался. Что бы он ни ожидал от Казанцева, это оказалось не так.
«Если Казанцев блефует, - подумал Герберт, - он должен был быть в очереди на премию Оскар»; он выглядел вполне искренним в своем удивлении.
«Макс Стенснесс, конечно», - ответил он.
"Когда? Как?"
Герберт начал поправляться. "Я уверен, что ты знаешь не хуже меня".
"Вы подозреваете меня?" Казанцев развел руками. «Я журналист, а не актер».
«Ты шпион».
«Я не актер».
«Все шпионы - актеры».
«Если бы я знал об этом первое, поверьте мне, вы бы сказали».
"Вы действительно не знали?" Герберт слишком поздно понял, что это было невероятно глупо. Никогда не задавайте вопрос, на который можно получить только один ответ; это была пустая трата времени. «Хорошо, - продолжил он. «Стенснесс утонул в Длинной воде, прямо там, где мы только что встретились, где-то прошлой ночью».
Казанцев отхлебнул виски; аккуратно, без льда. Как и все хорошие русские, он считал разбавление духов кощунством. Его брови слегка приподнялись: Продолжай.
