Мы, конечно, боимся, но никогда одновременно. Когда я дрожу, Эстер держит меня, пока я не останавливаюсь, или плачет, пока я держу ее за руку. Мы знаем, что один из нас должен всегда оставаться сильным. В тот момент, когда мы сдаемся вместе, мы никогда не поправляемся.
Мы забываем о наших различиях, как только приезжаем в Освенцим. Каждый день мы становимся ближе, чем когда-либо, потому что должны. Это то или смерть.
А теперь бесконечные исследования: иглы для забора жидкости из нашей спины, погружение в стальные чаны, наполненные холодной водой, шкивы, удерживающие нас с головы до пола, для измерения скорости кровотока из наших желудков.
Ужасно, правда?
Говорю вам, вы сравниваете с другими, и мы с Эстер счастливчики.
Менгеле вводит близнецов тиф и туберкулез.
Он стерилизует женщин; он кастрирует мужчин.
Когда близнецы - брат и сестра, он заставляет их заниматься сексом друг с другом.
Он берет семилетнюю девочку и пытается соединить ее мочевыводящие пути с толстой кишкой.
Сшивает двух цыганских близнецов спиной к спине. Он хочет соединить их кровеносные сосуды с их органами. В течение трех дней близнецы все время кричат и плачут. Затем они умирают от гангрены.
Я знаю все эти медицинские термины по-английски, потому что каждый день думаю о них.
Затем Менгеле решает, что тесты in vivo никуда не годятся. Результаты намного лучше от трупа, чем от живого человека. В обычной жизни близнецы умирают при этом не часто; теперь он может убить их сразу и провести вскрытие, чтобы увидеть результаты.
Он берет иглы и наполняет их эвипалом или хлороформом. Пять кубических сантиметров Evipal в правую руку, жертва спит, затем десять кубических сантиметров в левый желудочек сердца и мгновенная смерть. Возможно, немного гуманно.
Но иногда, когда запасов мало, может быть, в тот день, когда он хочет быть садистом, вместо этого он заливает иголки бензином.
Конечно, эти эксперименты не работают. Он пытается забрать у близнецов секреты, которых у нас просто нет, это безумие.
Он всегда говорит нам, что это грех, преступление - не использовать возможности, которые есть в Освенциме для исследования близнецов, потому что никогда не представится другой такой шанс.
Может быть, он ищет секрет многоплодия, чтобы помочь заселить немецкую нацию. Возможно, он думает, что создает новую супер-расу, вроде разведения лошадей. После нас, может быть, поляки; тогда, может быть, еще кто-нибудь.
И все так иронично, понимаете? Две иронии, обе гнусные.
