«Гадость - это деньги».
"В яблочко. Как грязный воздух - это хорошо, так как он исходит из промышленности, а промышленность - это работа и прибыль. Но где правительство? » Теперь она была зол. «Почему они не защищают людей от этого? Почему промышленность не занимается уборкой самостоятельно? Все ничего не делают, пока не случится трагедия, а к тому времени уже будет слишком поздно ».
Проницательность постороннего и гнев аутсайдера; смесь убила более великих людей, чем Герберт, это было точно.
В квартире Герберта Ханна попросила его отвести ее к стулу и положить руку ему на спинку. Остальное она сделала сама. Когда она села, она попросила его описать ей комнату.
"О, ты знаешь."
«Нет, Герберт, я не знаю. Я прошу вас.
"Да. Сожалею." Оглядевшись, Герберт понял, насколько ему не нравится это место. Воняло если не неудачей, то, конечно, инерцией. Он быстро пробежался по тому, что было где: письменный стол, кресла и диван, журнальный столик, радио, телевизор.
«А что насчет картин на стенах?»
«Черт побери, - подумал Герберт. Он не смотрел на некоторых из них годами.
Было несколько пейзажей; фотография Нельсона, умирающего на нижней палубе в Трафальгаре; большая фотография шахтеров Пенсильвании, которую он всю жизнь не мог вспомнить; и картина, которую он нашел на рынке Портобелло, на которой изображен человек, который в отчаянии бьет кулаком по зеркалу, потому что в нем нет отражения.
Ханна кивнула, когда он рассказал ей все это, и ничего не сказала.
Герберт подлил еще угля в огонь, затем пошел на кухню, налил два стакана вина и вернулся в гостиную.
Когда он протянул ей бокал Ханны, он увидел красный волдырь на ее руке в том месте, где ее указательный палец соприкасался с ладонью.
«Как ты это получил?» он сказал.
«Как мне получить что?»
«Этот волдырь у тебя на ладони».
«Герберт», - сказала Ханна, ее глаза внезапно заблестели. «Вы действительно хотите знать?»
«Если это важно, то да, конечно».
Она смеялась. «О, это важно. Это я вам обещаю.
Когда она успокоилась, вокруг них воцарилась тишина.
Герберт понятия не имел, что он мог взбудоражить, и, как и сегодня утром, не хотел ничего, кроме возможности отказаться от этого; но откуда он мог знать, что маленький пузырек был порталом к такому большему?
«Эстер обожгла руку на плите, - сказала она.
"Эстер? Кто такая Эстер? "
«Она обожгла вторую руку, левую, в том же месте; и в ту же секунду этот волдырь появляется на мне, но уже на правой руке. Я никогда не прикасаюсь к плите ».
