И вот мы оказались в ее каюте, где скрытые источники света источали слабое, сумеречное свечение. Я отметил, что мне здесь уютно и хорошо, хотя и убранство этого помещения было непривычно моему человеческому взгляду. Мы остановились посередине каюты. И вновь отчетливо вспомнился мой сон в саркофаге… Мой внутренний взор видел не стены маленькой каюты, а поблескивающее море, звездное небо. Казалось, что я слышу шелест набегающих на берег волн. Сладостное наваждение…
Мы присели на ложе; при этом она не отнимала своей руки. С замиранием сердца я понял, что знаю, что будет дальше…
Она приложила мою ладонь к своему животу.
– Ты чувствуешь его? – тихо спросила она.
Я чувствовал. Это трудно объяснить, но моя ладонь воспринимала едва уловимые импульсы. Странно это было и необычно, но так удивительно и прекрасно…
– Ватила, дорогая моя… – прошептал я; мой голос срывался от давно забытой нежности. – Я люблю тебя… слышишь… люблю…
Теперь это была реальность. Ее каюта, ее постель… Наваждение сна исчезло, опустившись в глубины сознания, но отголоски его вносили в происходящее особенную нотку – чего-то мистического, сказочного…
Все было не так, как в ТОТ раз. Ей больше не нужно было использовать приемы обольщения. Я и без того желал ее, и мне было легко на этот раз, ведь я не испытывал уже никаких сомнений. Я шептал ей в ушко нежные слова – и она вся таяла и млела в моих руках, и отзывалась на ласки горячо и страстно, со всем пылом любви… Неужели она тоже любит меня? Я не стану спрашивать ее об этом. Об этом не спрашивают. Это просто понимают однажды… И как только я буду уверен в том, что она отвечает мне взаимностью, я сделаю ей предложение. Впрочем, что я говорю… Я уже сейчас в этом уверен. Значит, пора… Только как это сделать – в смысле позвать замуж? Наверное, это нужно сделать каким-то нестандартным способом… Но что-то ничего не идет мне в голову… Эх… А ведь тянуть не стоит. Как же быть?
Но затруднение мое разрешилось самым неожиданным образом. Когда мы, уставшие и счастливые, просто лежали, обнявшись, на прохладных простынях, она вдруг совершенно буднично, – так, словно все было давно нами решено, – спросила:
– А у нас с тобой будет настоящая свадьба?
Я так растерялся от неожиданности, что не нашел ничего лучше как пробормотать:
– То есть… что значит «настоящая свадьба»?
– Ну, как у вас, у хумансов… Я слышала, что что у вас очень красивые свадебные обычаи…
Некоторое время я потрясенно молчал. А она ждала. Ждала моего ответа, перебирая тонкими пальчиками по моей груди и губами прикасаясь к моему плечу. Такая милая, непосредственная, моя малышка, сладкая Ватила… Как глупо, что я не первый заговорил с тобой об этом… Впрочем, сами наши отношения в каком-то смысле ломают шаблоны, причем с обеих сторон, так почему меня должна волновать глупая условность… Главное, что я готов. Готов стать мужем этой инопланетянки.
