По правую руку от меня Стефан стукнул кружкой о стол и рявкнул неожиданно:
— Бабы! Опять бабы! Вы ни о чём другом не можете петь, кроме как о бабах!
— Ты чего? — удивилась я, толкнув его локтем. — Слушай, красиво же поют!
— Ноют они, а не поют! Слюни пускают!
— Прекрати, Стефан…
— Ты переходишь границы, дикарь, — угрожающим тоном сказал Тиль, который сидел рядом с драконом. — Не забывай, что ты здесь гость. Выказывай почтение ари Анне!
— Тебя как раз забыл спросить, что мне выказывать моей истинной! — презрительно бросил ему Стефан. Я с ужасом уловила его ярость, затопившую сердце, и запаниковала. Нет, нельзя допустить, чтобы они поссорились! Или, не дай бог, подрались!
— Тиль, остановись! — попросила наложника. Но он не послушался, как я надеялась, а протянул с гневом:
— Драгоценная, этот дикарь оскорбил вас и всех ари нашего мира! Это недопустимо!
— Я не обиделась, честно! — попыталась убедить парня, но Тиль упрямо качнул головой:
— Пусть покается и попросит прощения.
— Да ты мечтатель, кутёнок! — насмешливо фыркнул Стефан. Тиль сверкнул чёрными глазищами и без лишних разговоров двинул дракону головой в нос. Брызнула кровь, кяэрри оборвали песню, завизжав, как девчонки, а я испугалась. Не вида крови, не предчувствия драки, а смятения в голове Стефана. Всё, чего он желал в этот момент — убить соперников, раздавить их, как насекомых, уничтожить любым способом!
Я вцепилась в дракона, отчаянно что-то крича, а он уже вскочил, стряхнув мои руки, и вот уже стоит напротив Тиля. Оба готовы… Оба злые, напряжённые, мускулы играют под одеждой… Господи, почему мне достался дракон? Зачем я вообще его спасла на рынке? Надо было оставить там, где он сидел, прикованный!
Стефан обернулся, удивлённо и растерянно глянув на меня, и поэтому пропустил первый удар. Покачнулся от напора Тиля и широко улыбнулся, а потом бросился в атаку.
— Нет! — заорал Тиль. — Не смей оборачиваться! Дерись, как мужчина!
Удар, ещё удар, и уже непонятно, кто кого бьёт, кто получает. А мне только и остаётся, что смотреть на это безобразие, на выяснение отношений между двумя самцами, и молиться, чтобы никто не пострадал…
Ну уж дудки!
Первый кубок получил Стефан. В лоб! Тилю в плечо попал тяжёлый деревянный поднос, на котором лежали пресные лепёшки. Маленькие кругляши хлеба разлетелись по залу, и все стихли. А я не могла успокоиться и всё швыряла, швыряла посудой в этих идиотов. Приговаривала:
— Вам надо подраться? Нате! Надо покукарекать? Вперёд! Засранцы! Говнюки мелкие! Получай! И ты тоже!
