— В смысле? — не поняла она.
— Радость, в жидком виде. Типа витамина. По предписанию врача.
Его глаза смеялись, было видно, что он тоже доволен. Саша повернулась к Васильичу. Тот кивнул:
— Да, моя ты Саша! Ты смогла передать радость напитку, теперь нам всем станет легче… У тебя получилось!
— Вроде каждое слово по отдельности понятно, а вот общий смысл… — Саша прислонилась к стойке. — Разве так бывает?
— Бывает, еще и не такое бывает, — кивнул Васильич.
— А зачем вам моя радость? Кто вы такие? Чем вы занимаетесь?
Ей не было страшно или тревожно, только любопытно. Видно, она к ним уже немного привыкла. Странности этого бара и его посетителей стали частицей ее жизни…
Андрей коснулся ее руки:
— Мы мирные граждане, разве забыла? Налей кружку радости, солнышко!
Васильич протянул ей еще один бокал, и Саша уже уверенней нацедила напиток цвета пива, потом взглянула на Андрея, в его теплые серые глаза, и дунула на пену. Жидкость заиграла желтыми и оранжевыми пузырьками, и Андрей отчего-то смутился:
— Ну да, все будут знать, о чем ты думаешь…
Он глотнул из бокала, и по лицу его разлилось блаженство, какого Саша еще никогда не видела в жизни. Васильич присел на стул:
— Ух ты, господи, прям камень с души упал… Саша, ты даже не представляешь, что это означает для нас всех!
— Признаться, нет, — качнула головой Саша.
Дверь распахнулась, и в бар ввалилась сладкая парочка — Феля с Марьяной. Увидев разноцветный напиток в бокалах, Марьяна возбуждённо взвизгнула:
— О, праздник, а нас не позвали!!!! Я тож хочу!!!! Сашечка, плиз, деточка, наливай нам тоже!
Саша с удовольствием нацедила два бокала. Марьянин напиток получился искристо-красный, а Фелин — зеленовато-синий. Попробовав, Марьяна расслабилась, а Феликс, наоборот, оживился, начал удачно шутить, вся компания веселилась, на них было приятно смотреть. Васильич совсем успокоился, сидел с Ярославной на груди, почесывая ее блестящую шкурку.
И тут пришел Миша. Как всегда, холодно и равнодушно глянул на Сашу, и своим бесцветным голосом попросил:
— Дай радости, пожалуйста.
Саша с каким-то особым трепетом налила пиво радости в бокал, дунула на пену, думая о прекрасном солнечном дне и о бликах света в листьях березы под окном. Серебристо-золотистые пайетки запузырились в бокале, и Саша поставила напиток перед Мишей.
И, повинуясь некому неясному инстинкту, неожиданно для самой себя ласково коснулась его щеки.
Мишина рука легонько прижала ее ладонь, и словно остановилось время. Она погрузила глаза в его темные зрачки, ожидая увидеть пустоту и безучастность, но встретила добрый теплый взгляд. Мишаня открыто улыбнулся ей, и Саша ответила тем же. Все остальные словно исчезли в некой прозрачной вате, окружившей ее и Мишу. Саша видела их, слышала беспокойную речь, но в тумане, издалека… Существовали только два человека, две пары глаз, две улыбки.
