…Смуглый мальчик хмуро смотрел на дорогу, прислонясь к почерневшей старой юрте. Послышались веселые, возбужденные голоса, и из-за поворота показались всадники… Мальчик, узнав Саадата, Сапарбая, Осмона и Курмана, почему-то тяжело вздохнул, опустил полные слез глаза и стал смотреть на свои потрескавшиеся ноги.
— Здравствуйте! Да принесет вам радость этот праздник! — поздравил Сапарбай старуху, которая стояла рядом с мальчиком, вытирая подолом ситцевого платья катящиеся из глаз слезы.
Она неохотно ответила:
— Да будет так, дорогой.
— Что это ваш мальчик так надулся? — спросил Саадат.
— Отец у него умер.
— Ведь это было несколько лет назад.
— Сегодня он умер вторично.
— Разве люди плачут в праздничный день?
— Тот, на чью долю бог послал одни слезы, и в праздники плачет. — Старуха тяжело вздохнула. — Пируют и веселятся те, кто живет в достатке, у кого есть конь, одежда…
Она замолчала. Сытым, богато одетым людям сейчас никакого дела не было до горестей бедной вдовы и ее сына. Они, так же беззаботно разговаривая, поехали дальше.
Встречать их вышел сам Василий. Но огромные волкодавы так громко залаяли, будя эхо в окрестных горах, что нельзя было расслышать приветственные слова. Старший сын хозяина Николай разогнал собак огромной палкой.
— Амансызбы, хозяин?
— Аман! Аман!
— Встречайте, приехали к вам веселиться.
— Слезайте, дорогие гости, с лошадей, проходите в дом! — приглашал Василий.
Коней привязали в тени у сарая.
Между домом и амбаром Василий сделал навес и устроил под ним летнюю комнату. Посередине стоял большой стол, справа — высокий деревянный ларь для муки, слева на стене висела сбруя. Гости, сняв шапки и оставшись в одних тюбетейках, сели за стол. Здесь все дразнило аппетит: сдобные булки, печенье, копченое мясо, сыр на тарелках, масло, мед, сметана, всевозможные сладкие и горькие напитки. Василий с важным видом поднялся.
— Ну, дорогие гости, отведайте и наших праздничных кушаний. Попробуйте сыр. Он вкуснее и дороже сливочного масла. Это голландский.
— Хозяин, — Саадат хитро улыбнулся, — кажется, сыр приятнее есть после горькой водички?
— Верно, верно. Если разрешит молдоке, можем налить и горькой.
— Молдоке сказал, что тот, чьей руки коснулась свинья мордой, должен умыться водкой. Значит, можно.
— Мусульманину в праздничный день выпить водки в доме русского разрешается.
Поднялся смех.
— Ведь русский бог не против водки?
— Ешьте хлеб с медом и маслом. Попробуйте наши боорсоки, — потчевал Василий.
