— А я уж обрадовалась, что вы сочините про меня стихотворение.
— Стихотворение?
— Про меня многие писали стихи, — доверительно похвастала сестра. — Я нарочно поместила вас в палату одного, хотя, как видите, тут еще три кровати. Никто не помешает вам храпом, никто рядом не отдаст богу душу. Замечательно, не правда ли?
— Нет, — буркнул Ян.
— Я люблю декламировать, — продолжала сестра, не слушая его. — Доктор Змок играет на пианино, а я декламирую. Сейчас сделаю вам укол.
— Это еще зачем?
— Доктор прописал.
Ян судорожно закутался в одеяло.
— Не прикасайтесь ко мне! Я не переношу уколов!
— Мужчины известные трусы, — спокойно констатировала сестра.
Она вынула из металлической коробочки шприц, набрала в него жидкости из ампулы и прижала Яну коленом бок. Только сейчас почувствовал он, насколько обессилел. «Не могу даже оттолкнуть ее, — уныло подумал он, — и отдан на милость этой кровожадной бабе, которая изображает тут любительницу муз, чтобы замаскировать свой садизм».
— Так, — удовлетворенно сказала она. — А теперь вы заснете. И все позабудете во сне.
— Отпустите меня!
Она укрыла его, и вскоре он уснул.
Солнце поднялось уже высоко и светило прямо в лицо. Ян жмурился, закрывал отяжелевшие веки, но солнце все равно слепило глаза. С трудом повернулся он на правый бок. По подушке ползала муха. Он попробовал ее прогнать, но рука была словно свинцовая. Ян пошевелился. Муха взлетела, но тут же снова опустилась на подушку. Он уставился на нее, разглядывая тонкие лапки. Муха сучила лапками, поднимая их перед собой, словно ловила невидимую пылинку. Пылинку чего? Правды? Можно ли правду разделить на невидимые пылинки, на части? Приглядевшись внимательнее, он понял, что муха теребит хлебную крошку. Меня чем-то кормили? Сухарями? Или печеньем? Кто его знает. Он дунул, чтобы отодвинуть крошку подальше, муха испугалась и улетела.
Открылась дверь, вошел молодой врач с жиденькими усами.
— Вы поступили вчера? — спросил он, заглядывая в историю болезни.
— Выпишете меня?
— Нет. У вас высокая температура. Вы тот самый Ян Морьяк?
— Да.
— Вами интересовались из Братиславы, звонили с работы, — сказал врач.
— Из Главного управления?
— Почем я знаю, — небрежно обронил он. — Разве вам плохо у нас?
— Не могли бы вы прогнать муху?
— Какую муху? — оглянулся врач. — Не вижу никакой мухи.
— Она, наверное, в углу сидит.
— Ну вас, честное слово, с мухами. Как будто в Братиславе их нет.
— Есть, — признался Ян.
— Я занавешу окно. — Врач опустил штору. — Придется потерпеть. Покой лечит.
