Вспомнил я Министерство с его странными, в общем-то, заботами. Это не главк, который руководил, это главк, который сводил концы с концами, доставал деньги, передавал информацию со станции на вышестоящий уровень, посылал людей на пуски и приемки. Не было ни одного человека, ни одной группы людей, которые бы вели целенаправленную работу по анализу ситуации в атомной энергетике, по изменению практики строительства АЭС и поставки оборудования, хотя отдельные спорадические движения происходили: например, многолетняя борьба В.А. Сидоренко, поддержанная академиком Александровым, увенчалась решением Правительства о создании Госатомэнергонадзора, представители которого должны быть на каждой станции, на каждом предприятии, изготавливающем оборудование для АЭС, и должны давать разрешение или останавливать работу в зависимости от ее качества. Госатомэнергонадзор должен был тщательно пересмотреть все нормативные документы и улучшить их, проверять соблюдение всех нормативных требований при практической работе. Так что этот вопрос был решен, но как-то по-чудному, как сейчас госприемка: появилось большое количество хороших специалистов, отвлеченных от конкретной инженерной практической и научной деятельности, сели они за столы, начали выбивать себе должности, дома. Начались дополнительные временные осложнения в проведении тех или иных операций. Как видно было уже в начале деятельности этого комитета, как показала Чернобыльская авария, эта организационная надстройка из-за отсутствия продуманности реальных механизмов воздействия на качество атомной энергетики не успела проявить себя, – а может быть, и никогда не проявит с точки зрения повышения качества нашей атомной энергетики. Требования ими формулировались не идеальные, не такие, которые должны были быть, чтобы атомная энергетика была безопасной; в требованиях своих они шли от реальной, сложившейся ситуации, используя некоторый западный опыт. Многие регламенты, требования были путаными, сложными, в отдельных частях противоречивыми. Все, что, казалось бы, в нормальном режиме должно храниться на 1–2-х дискетках персонального компьютера, находящегося рядом с оператором, чтобы он мог в любую минуту уточнить для себя, – все это хранилось в старых потрепанных книжках, за которыми надо было идти, которые надо было изучать, смотреть засаленные страницы. Все это производило довольно убогое впечатление. Мне казалось, что впечатление этой убогости испытывают очень немногие люди.
