Газета Завтра 285 (20 1999) - Газета «Завтра»

Все, кого Ельцин призывает на службу, напоминают наложниц, которые прихорашиваются, напомаживаются, жеманно надевают кружавчики, брызгают под мышки дезодорантом. Торопятся в шатер к богдыхану. Некоторое время оттуда слышатся сопение, повизгивания, скрипы, а потом растрепанную, как Ястржембский, помятую, как Сатаров, обмоченную, как Костиков, защипанную, как Кириенко, раздутую, как Черномырдин, вывернутую наизнанку, как Немцов, выгнутую колесом, как Примаков, печальную, как Сысуев, мертвую, как Егоров, использованную, израсходованную наложницу выталкивают из шатра, и она в слезах, в синяках, в плывущей помаде, придерживая на плечах остатки одежды, дает интервью на "Эхе Москвы". В конце концов ее из жалости подбирает Лужков, который, как оказалось, является большим любителем подержанных вещей.

Наивный, стократ обманутый, желающий верить, принимающий муху за птицу, муляж за живое лицо, наш добрый святой народ увидел в Примакове чуть ли не Ивана Калиту, по крохам собирающего рассыпанную Россию. Чуть ли не Михаила Кутузова, призванного на старости лет разгромить Бонапарта. А Примаков — обычный горбачевец, "перестройщик", весельчак в застольях, молчальник в президиумах, любитель власти и сладких вин, долгие годы смотревший через кремлевскую стену, подобно героям притчи "Сюзанна и старцы". Когда его выпроваживали из Дома правительства, он не нашел ни верного слова, ни достойного жеста. Из великана, созданного рейтингами НТВ, сразу превратился в невзрачного карлика, которого хотелось завернуть в носовой платок и отнести к его домашним, в тепло. И пока мы его несли, в Париже был накрыт под белой скатертью стол. Сверкали хрустали, носились в бархатных камзолах лакеи, кипело шампанское. Березовский, слизнув с перламутровой раковинки устрицу, подымал бокал за здоровье гаранта своих состояний, за его вельможную дщерь. Принимал поздравления от Собчака и Станкевича, от Смоленского и Оболенского. Подписывал счет Невзорову на его новый патриотический фильм "Чувствилище". Слал гонорар Третьякову, независимому, как Пуэрто Рико. Рассыпаясь в любезностях дамам, обещал покончить с безобразником-прокурором. Праздновал победу олигархов над незадачливым русским народом. Напоминал сам себе Петра Великого, пирующего после Полтавской победы.

Провал импичмента, зашкуривание Примакова — это торжество воров, временщиков, проходимцев. Начало пресловутого "либерального реванша", о котором предупреждали патриоты. Степашин, чей дворянский герб включает в себя огнетушитель, чеченский гранатомет, полосатую палочку ГАИ, а также золотую надпись по пурпурному полю: "Чего изволите-с? ", Степашин, которого предлагают стране в качестве первого в ее истории премьера-милиционера, является ключевой фигурой реванша, за которой последуют "олигархист" Рушайло, "чубайсист" Аксененко, "алмазник" Федоров и длинный, бесконечный шлейф безымянных человекоподобных существ, прилетевших однажды в Россию с далекой мертвой планеты и вот уже десять лет питающихся ее живой алой кровью.