Многое оставалось лишь выдумками. А кое-что имело место быть, но на верхних уровнях, у Мокрых врат. Пару раз делал вылазки, знаю. Здесь же чего-то ужасного не чувствовалось, церковники не зря ели свой хлеб. Но как говорится, у страха глаза велики. Даже бледные – нищие бездомные бродяги предпочитали места поуютнее для ночлега. Где больше воздуха и меньше вероятность получить электрический удар от поврежденного кабеля.
Закатав рукав, я взглянул на наручный индикатор углекислоты. Опасно высокий уровень – фильтры не обслуживали довольно давно. Долго тут не высидишь.
Но долго и не требовалось.
Поколебавшись – Старик будет в ярости и выдаст порцию ворчливых нравоучений, – я достал из потайного кармана куртки маленькую ампулу с иглой. Вонзил острие в вену и одновременно потянулся мыслью к глухой стене в собственном сознании. Ощупал переплетение холодных стальных нитей, нашел нужный узелок и аккуратно потянул. Тени в углах ниши сверлили насмешливыми взглядами, но молчали. Шепот затих, едва я поставил закорючку в долговой расписке и забрал медальон главы дома, геральдическую печать.
Чуть с запозданием левое запястье ожгло резкой болью, по венам разлился раскаленный металл. Мир преобразился, потерял краски, стал прозрачным, зыбким, белым. Силуэты предметов подрагивали, расплывались. Где-то невдалеке сновали разноцветные всполохи, пахнущие злостью и радостью, скукой, завистью, усталостью – люди в главном тоннеле.
Время растянулось, я был оглушен открывшейся картиной Изнанки. Но вовремя очнулся, усилием воли стал вытягивать из окружающего пространства зеркала, воздвигать вокруг себя подобие ящика или клетки. Первые две панели создал с легкостью, потом пошло труднее, а последнюю едва ли не выдирал зубами. Задыхался от боли, чувствовал горечь во рту и стальной барьер в разуме, который не позволял сделать большего. Наверное, стоило применить печать, но я боялся, что такой всплеск точно засекут.
Едва последняя зеркальная панель встала на место, меня выбросило в обычный мир – задыхающегося, потного, с вымороженными внутренностями. Но в последнее мгновение я успел ощутить чужое присутствие так ясно, что развеялись последние сомнения.
Вскоре послышались шаги, что-то звякнуло, хлюпнула вода. Сумрак заколебался, тени у входа в нишу соткались в фигуру – в бесформенном плаще, широкополой шляпе. Лица я не увидел, хотя в такой момент обостренное зрение позволило бы разглядеть крысу в самом темном углу. Не увидел потому, что лик неизвестного закрывали полоски рваной ветоши, подобие маски. И лишь глаза с неестественно расширенными зрачками – наверняка после приема специальных капель – тускло блеснули в свете далекой лампы.
