Милла берет его руку и сжимает.
– Когда вас выпустят? – спрашиваю я, пока Милла с Боргом молча смотрят друг на друга.
– Через шесть лет, четыре месяца и семь, нет, шесть дней.
– И что будете делать?
– Поеду домой в Норвегию. В России мне больше делать нечего.
– После отъезда из Норвегии вы сразу отправились в Россию?
– Да. Сразу же.
– Мы думали, вы мертвы, – говорю я.
Свейн Борг криво ухмыляется.
– Правда?
– Поэтому и приехали, – продолжаю я. – Чтобы убедиться, что это вы. И это действительно вы, – добавляю я.
– Я не понимаю, – начинает Свейн Борг, глядя на Миллу.
– У вас есть мобильный телефон?
– Нет, нам не разрешено. Я закрыл договор перед отъездом. Хотел распрощаться с прошлым и начать все заново.
– Как умерла ваша мать, Свейн? – спрашиваю я.
– Что?
– Извините, – я выставляю руки вперед и улыбаюсь. – Не хочу показаться любопытным, но…
– Ну, – Борг покашливает. – Она болела. Буквально таяла на глазах, день за днем, час за часом. Уснула в своей постели.
– Вы были там? – спрашивает Милла. – Вместе с ней?
– Да. Все время. До самого конца. Только мы вдвоем.
– Вы когда-нибудь бывали в Оркдале? – спрашиваю я.
Борг кашляет.
– Нет. К сожалению.
– Или к счастью?
– Э, да, да. – Он снова натягивает улыбку.
– И еще раз, не хочу показаться вам излишне любопытным. Просто люблю спрашивать всякое. Извините, если мои вопросы были слишком личными.
– Да нет. Вовсе нет. Мне только интересно…
– Спасибо, – говорю я, поднимаясь. – За то, что согласились поговорить со мной.
– Почему ты был так невежлив? – спрашивает Милла, когда мы выходим за ворота и направляемся к ожидающему нас такси.
– Меня утомила его ложь.
– Ложь?
– Все люди лгут. – Я застегиваю молнию на куртке, ощущая холодный весенний воздух за бревенчатым забором. – Таким как я интересно не то, что они говорят, а как они лгут, и, что немаловажно, что недоговаривают.
– И что недоговаривает Свейн Борг?
– Много чего. Но самое интересное – про мобильный.
– Мобильный?
– Он сказал, что закрыл договор, хотел распрощаться с прошлым. Почему он не рассказал, что сохранил номер матери?
– Откуда ты знаешь?
– Она умерла 12 августа. А с ее телефона звонили до октября.
– Может быть, кто-то еще забрал ее договор? Член семьи?
– Он же сам сказал, они были с ней вдвоем, одни.
– Так что ты хочешь сказать?
– Мы должны выяснить это, – отвечаю я.
