— Я с вечера хлеб поставила. Потом рубашку вам зашивала.
— Возьми там что-нибудь малого накрыть.
— Не хватит завтра муки хлеб замесить.
— Достану где-нибудь, под отработку возьму.
— Пораньше бы, а то я завтра после хлеба пойду к Ивановым на молотилку.
— Так, может, они и муки дадут?
— Во дворе армяк на дровах сохнет. Сухой уж, наверное. Я им накрою вас.
Минуту спустя Зося пришла с армяком и сказала:
— Кто-то стоит у нас за дровами.
— Тебе, верно, показалось... Кто там может стоять?
— Посмотрю из окна... Стоит, вон у стены. Ой, еще один стоит, во дворе у Ивановых, около столба.
— Ну и пускай стоит. Мало ли кто где стоит,
— А почему у нас за дровами?
— Уже поздно?
— Через час, наверное, светать начнет.
— Ложись скорее спать.
— От двора Ивановых идет к нашему дому.
— Не видать — кто?
— Темно... Еще двое подошли... К нам во двор идут.
Кто-то тихо постучал в дверь.
— Открой, хозяин, — было сказано по-русски, но каждый мог бы заметить, что говорить по-русски человеку было непривычно.
— Кто там?
— Красноармейцы. Переспать бы где-нибудь до солнца. Может, солома есть?
— Соломы малость найдется. Сейчас открою, только огонь зажгу.
— Да ладно там — огонь! На что он? Мы и в дом заходить не будем. Проводи нас, хозяин, к соломе.
Отец Зоси вышел на крыльцо и увидал троих. Ему показалось подозрительным, что одеты они не совсем по-военному. Только один был в шинели.
— Я вас в сарай отведу.
И он пошел впереди. Скрипнули ворота, он переступил через подворотню и тут же с глухим стоном упал на колени...
— Вот тебе и разверстка и дезертиры! Поди теперь доноси, кто разверстку сдавать не хочет!
Теряя сознание, отец Зоси не мог отчетливо слышать эту фразу. Она прозвучала уже не для него. Что-то сдавило горло, душило. Перед глазами шли красные круги, потом все стало казаться не то синим, не то белым... Но это было уже по ту сторону сознания. Так все и окончилось.
Зосе показалось, что отец вернулся в сени.
— В клети положили их? — спросила она.
Никто не ответил.
— Ну, где же твой армяк? — спросил мальчик. — Тата, накрой меня скорей!
Мальчик услышал, что кто-то вошел в сени, и подумал, что это отец. Но в просвете открытых дверей он увидал кого-то чужого... В ту же минуту человек подошел вплотную к постели и тут же отошел. Зося услыхала, как в сенях упало ведро с водой.
Не подозревая еще ничего недоброго, она вскочила с кровати и зажгла лампу. В сенях кто-то на ощупь пробирался вдоль стены. Держа лампу в руках, Зося толкнула дверь и остолбенела: незнакомый человек чиркал спичками, а они не зажигались — видно, отсырели. Стоял он спиной к дверям хаты и ощупывал стену. Братишка, окровавленный, лежал поперек постели.
