Примерно через полчаса она подоила коров, и пастушонок погнал их в поле.
— А знаешь, на кого тут собаки лаяли? — спросил пастушонок, выходя следом за коровами из хлева.— Большевики приехали разверстку брать. Спрашивают, где прошлогодний хлеб спрятан. Вот интересно, найдут или нет?
— А разве хлеб спрятан?
— А ты не знаешь?
— Нет.
— А я подсмотрел. Ты только молчи. Если не найдут, попрошу у хозяина пуд хлеба: я ведь знаю, а не сказал. Вот пускай и даст за это.
— Не даст.
— Даст. А не даст — скажу. Вот батька обрадуется, когда пуд хлеба домой приволоку! Только ты молчи.
И с таинственным видом заговорщика он рассказал Зосе, где спрятан хлеб. Зося вышла во двор. У самых дверей в кухню стояли две подводы. Здесь же был и Скуратович. На узкой скамейке у стены сидел человек в черном френче, красноармейцы лежали на ощипанной гусями траве. Скуратович говорил:
— Что это вы, товарищ комиссар, столько солдат с собою взяли? Боитесь меня, что ли? — По губам у него скользнула вялая усмешка.— Говорят, бандиты в лесах прячутся. Может, и правда, кто его знает! У нас пока, слава богу, ничего не слыхать. А страшновато: на отлете живем.
— Вы говорите, хлеба у вас только то, что на гумне сложено? Больше нигде не складывали?
— Нет.
— И прошлогоднего у вас ни зерна?
— Как так ни зерна? Две бочки — вон в сенях стоят. И кадушка муки. Это у меня на каждый день. А нового хлеба — дал бы бог поспеть посеять да малость намолотить.
— А вы знаете закон: надо посеять, надо и самому кормиться, а излишки сдать — война, армию кормить надо...
— Надо-то надо... Да, боже мой, разве я отказываюсь сдать излишки?
— В таком случае говорите, где они спрятаны. Мы знаем, что у вас много прошлогоднего хлеба спрятано. Искать будем.
— Ищите, — ответил Скуратович. — Таких обидных слов мне еще никогда никто не говорил. Не доверяют человеку. Я на суде сколько раз в свидетелях бывал — никогда неправду не говорил. Я с людьми жил и ладил. Эх, боже ты мой! — Он схватился за голову.
Зося молча прошла мимо. Она слышала часть разговора. В кухне была только хозяйка. Она стояла у дверей и подслушивала, как оправдывался муж. Когда вошла Зося, хозяйкой овладела какая-то тревожная мысль, Она даже в лице переменилась и тут же предложила Зосе:
— Может, ты домой сходишь, спросила бы отца, не придет ли он завтра рожь молотить?
— Хорошо! — обрадовалась Зося. — Немного погодя пойду.
— Иди сейчас.
Зося догадалась: хозяйка хочет избавиться от нее немедленно. Боится.
