Накануне четвертьфинала я тренируюсь в парке Бишопс в районе Фулхэм. Смысл был в том, чтобы сбежать от прессы, но папарацци быстро нас находят и начинают щелкать затворами камер. Я тренирую подачу и делаю упражнения на фитнес, пока вокруг родители играют с детьми, бегают собаки. Камеры отвлекают, но я абстрагируюсь и концентрируюсь только на предстоящем матче, будто это свет в конце темного тоннеля. Меня ждет один из самых важных матчей моей карьеры.
На следующий день на корте № 1 десять тысяч человек наблюдают за каждым моим движением, но я ни одного из них не замечаю. Мой мозг так переутомлен от мыслей об отце и его неуравновешенности, что я перехожу в режим автопилота и играю сверхбыстро. Я обыгрываю Маги Серну из Испании – 6:3, 6:2.
Журналистам я рассказываю, какое это неописуемое чувство – оказаться в полуфинале Уимблдона. В четверке сильнейших! Для 17-летнего игрока добиться такого потрясающе. Жаль только, что на самом деле я так несчастна. Разве полуфинал Уимблдона – не повод для радости?
Моя следующая соперница – Линдсей Дэвенпорт, вторая ракетка мира. Она высокая, мощная и великолепная теннисистка. Как бы уверенно я ни дошла до полуфинала, я понимаю, что справиться с ней будет невероятно сложно. Но вместе с тем мне уже не до тенниса. Шумиха в прессе, разглагольствования отца о теннисных заговорах, его паранойя вытеснили теннис на задний план. О тактике на матч речь едва заходит. Перед игрой я даже не нервничаю – просто пытаюсь выжить и держусь из последних сил. Я не могу избавиться от мыслей о том, что ждет меня в случае поражения. В результате я не в состоянии как следует настроиться на соперницу, потому что думаю о том, чем будет чревато поражение.
Утро перед полуфиналом начинается с дурного знака, когда в роскошной уимблдонской зоне для игроков отец заказывает белое вино. С нами мой агент Джон, мама и Саво. Папа пьет бокал за бокалом, и никто не может его остановить. За 40 минут он приговаривает бутылку, и вот он уже во все горло причитает, как WTA и все остальные против нас.
Я ухожу разминаться и стараюсь забыть обо всем, кроме своей задачи на корте. Но сконцентрироваться тяжело. То, что он опять напился, – плохой знак. Против Линдсей мне нужно сыграть лучший матч своей жизни. Да, она приехала на Уимблдон с травмой спины и почти без игровой практики, так что насчет ее формы были сомнения. Но своей игрой она все сомнения отмела и смотрится очень внушительно. Хватит ли моего яростного двуручного бэкхенда, чтобы ее остановить? У нее пушечная подача, лучшая в туре, и ее удары с отскока одни из самых мощных и прицельных. Когда я выхожу на корт, мои мысли все еще разбегаются, и я не могу поймать концентрацию. Вино, которое мой отец выпил у меня на глазах, не дает мне забыть, что беда близко.
