– Пап, пожалуйста, приезжай.
В тот миг мне кажется, что это мой единственный оставшийся теннисный козырь. Я разрываюсь: я знаю, что будет ад, но в то же время мне нужна его помощь. Тем более он все равно рано или поздно приедет в Европу, так пусть уж приезжает сейчас, пока мой теннис не стал совсем плох.
* * *
Через двое суток самолет моего отца приземляется в Париже, и одного взгляда на него мне достаточно, чтобы горько пожалеть о своих призывах на помощь. Он с похмелья, потому что заливал свой панический страх летать. Но он хотя бы привез моего дорогого Саво, которого я сжимаю в объятиях, пока папа бормочет невразумительные приветствия. Любезности – не его конек.
С приездом отца мы с мамой снова начинаем ходить на цыпочках. В воздухе повисает напряжение. Я понимаю, что мне нужна его помощь на корте, но тем не менее его присутствие возвращает меня в состояние перманентного страха и беспокойства. «Ну почему он не может быть нормальным?» – думаю я про себя.
На следующий день мы едем в британский Бирмингем на турнир WTA, который проходит там каждый июнь в качестве разогрева перед Уимблдоном. Мы забиваемся в крошечный дешевый гостиничный номер: хоть теперь у нас и есть деньги, спускать их на проживание в нашей семье считается непозволительной роскошью. Пора возвращаться к работе.
В Бирмингеме без конца идет дождь, так что я тренируюсь в помещении на сверхбыстрых кортах. Отец снова ходит взад-вперед вдоль площадки и раздает указания, и, несмотря на все мои опасения, я чувствую, как его присутствие придает мне уверенность на корте. С ним я будто расправляю плечи и становлюсь выше. Да, я боюсь его, но еще я знаю, что он разбирается в теннисе. Нескольких его замечаний достаточно, чтобы я перестала сомневаться и поверила, что буду в порядке. «Вот этот удар играй вот так», – говорит он, и я чувствую в себе постоянный внутренний конфликт. Как бы отец ни бывал неуправляем и жесток, но, когда речь идет о теннисе, он знает, о чем говорит. У моих тренеров, особенно Крэйга и Лесли, он перенял разные технические и тактические приемы. С самого первого моего дня на корте он слушал и наблюдал за специалистами. Он запомнил все полезные, на его взгляд, упражнения и использует их в наших тренировках.
Поэтому с ним я и чувствую себя увереннее – я знаю, что он понимает теннис, и это он привел меня туда, где я сейчас. Но это никак не уменьшает мой страх перед ним и обстоятельствами, в которых я оказалась. Он переступил через собственный страх самолетов и прилетел мне на выручку, чтобы гарантировать мне успех. Чтобы мое восхождение к теннисным вершинам продолжилось. Ему плевать, радостно мне или грустно. Ни разу в жизни он не говорил мне, что любит меня. Но он так хорошо разбирается в теннисе, и мне так отчаянно хочется, чтобы он был нормальным.
