Ребятишки, смелея, вылезали отовсюду, со страхом и любопытством прислушивались к разговору Илюхи с незнакомцем.
Потом появились ребята постарше. Их вела за собой Тонька и на ходу клялась:
— Чтоб мне провалиться! Своими глазами видела:…левольверт спереди, а на голове тюльпаны. И сам смеется…
— Сейчас разберемся, — говорил мальчишка-инвалид, бойко переставляя колченогий костыль.
— Икону возьмите, — посоветовал Илюха, — сатана иконы боится.
— Мой костыль лучше всякой иконы, — отвечал Уча, приближаясь к всаднику. — А ну, говори, кто такой?
Буденновец с улыбкой смотрел на подходившего гречонка Учу. Неужели и он не узнает?
— Постойте… Да это же Ленька. — Уча обернулся к своим и воскликнул: — Пацаны, это Ленька!.. Здорово, нечистая сила! Откуда ты взялся?
— С неба, — пошутил Ленька и, наклонившись с лошади, пожал руку товарищу.
Тонька глядела издали и не верила. Неужели на самом деле это Ленька Устинов — белобрысый мальчишки, что когда-то хотел украсть ее, отнести в мешке на берег речки Кальмиус, там обвенчаться и жить в шалаше?
Тонька сделала два неуверенных шага и, все еще сомневаясь, спросила:
— Леня, неужели ты?
— Я.
— Тебя же убили.
— Как видишь, живой, — весело сказал Ленька, потом задумался и добавил с грустью: — Это Вася наш; убитый. Нема его больше на свете… — И Ленька потянул с головы буденовку.
Ребята тоже обнажили головы.
— Скажите, хлопцы, — спросил Ленька, — чи живы Анасим Иванович и тетя Матрена?
Мальчишки загалдели, а Уча ответил за всех:
— Анисима Ивановича замучили беляки: привязали веревкой до брички и волокли по улице. Тетя Матрена кое-как пережила зиму, а потом заперла хату и уехала в Мариуполь: кто-то сказал ей, что видели Анисима Ивановича в тюрьме. Уже месяц, как ее нема, землянка пустая стоит.
Подошел брат Тоньки Абдулка и спросил:
— Леня, а меня не узнаешь?
— Узнаю, Здорово, Абдулка.
— А нам сказали, что ты вместе с Васькой погиб и что ваша могилка в степу за Кальмиусом. Мы за ней смотрам, обкапываем, цветы посадили…
Ленька тронул коня, и толпа ребятишек устремилась за ним. Самые маленькие, забегая вперед, кричали под яростный лай собак:
— Выходите! Ленька с того света вернулся!
Возле землянки с крохотным оконцем буденновец остановил коня, спрыгнул на землю и, придерживая увесистый маузер, как придерживают кавалеристы шашку, вошел в тесный дворик. Ребята с улицы прильнули к щелям, смотрели, что будет дальше.
Совсем вросла в землю саманная хибарка, та, что приютила когда-то Леньку. Его отца белые сожгли в коксовой печи, мать зарубили. Остался он один-одинешенек, и тогда взял его к себе Анисим Иванович — Васькин отец. Стали они с Васькой жить вместе, как два брата: спали на одном пиджаке, другим укрывались…
